Один дар на двоих

– А как вы оказались в нашем городе? – уточнила одна из женщин. Старенькая и седая, но с весьма проницательным любопытным взглядом.

Я едва не закашлялась от неожиданности, но сдержалась.

– Совершенно случайно. Приехала в командировку и решила познакомиться с отцом Филиппа. Только к дому подошла, позвонил Филипп и сообщил ужасную новость.

Что дело было с точностью до наоборот, предпочла не упоминать. Врала и не краснела. Довольные ответом бабульки благодарно кивали.

– Жалко, что не успела с Эдуардом увидеться, – покачала головой другая бабушка, – он был хороший человек.

Как будто я сама не знала!

Дальше бабульки принялись разговаривать на отвлеченные темы, поэтому остаток чаепития я провела в спокойствии. Примерно в одиннадцать часов запиликал мобильный телефон. Почти разряжен, скоро батарея совсем сдохнет.

Звонил Фил. Волнуясь, приняла вызов.

– Ты где? – прозвучал в трубке взволнованный голос.

А где еще я могла быть, как не дома?

Почувствовала, что Фил на пределе. Держится из последних сил. Из-за меня мир уже рухнул, а тут еще такое горе.

– А ты где?

– Выхожу из аэропорта. Через полчаса буду дома. Встретишь?

В этих словах было столько скрытой мольбы, что я не смогла отказать. Конечно, я встречу, потому что бесконечно люблю этого мужчину. Сама не заметила, когда потеряла голову, а потом окончательно и бесповоротно влюбилась.

Отсчитав ровно тридцать минут, вернулась в квартиру соседки. Надела пальто, взяла ее ключи и спустилась по лестнице. Возле подъезда стояла несколько минут, пока не заметила подъехавшее такси и высокую фигуру босса.

Фил был в черном пальто, без шапки и перчаток. В машине они ему обычно не нужны. Мрачный и осунувшийся.

Босс заметил меня и подошел. Ясно, он в ступоре и не верит в происходящее.

– Ты как? – поинтересовалась, протягивая руку.

Большой босс впервые предстал передо мной со щетиной на щеках и отчаянием в глазах. Никогда его таким не видела. Меньше суток прошло с прошлого разговора, а человека словно подменили.

– Не спрашивай. – Фил протянул руку в ответ. – Как во сне.

Коснулась его ладони. Холодная как лед. И он весь словно неживой.

– Пойдем! – потянула Фила в подъезд.

Пока поднимались, в голове билась отчаянная мысль, что же делать. Босс, словно под гипнозом, послушно поднимался по лестнице. И только перед площадкой второго этажа споткнулся. Замер, с тоской изучая знакомую дверь.

Завела его внутрь. Знакомые стены, обстановка. Представляю, каково Филу окунуться в привычную атмосферу.

Босс осмотрелся, и его повело. Рассеянным взглядом он скользнул по комнате и обессиленно прислонился к стене.

Усадила его на стул из опасений, что в обморок грохнется. Он и был близок к этому. Неправда, что мужики сильные. В минуту отчаяния перед судьбой все равны.

Опустилась перед ним на колени, заглянула в глаза.

– Он умер, – прошептала, – но не мучился. Смерть была мгновенной.

По блуждающему взгляду Фила поняла, что ему все равно. Он просто хочет увидеть отца.

Привела босса в зал, а сама отошла в сторону. По комнате сновали бабульки, но при появлении Фила все расступились.

У всех сильных людей есть предел возможностей. Так называемый лимит боли. У Фила он исчерпался, едва тот увидел своего отца.

Я завела Фила в спальню и закрыла дверь. Чувствовала себя совершенно растерянной. Что делать? Фил совершенно никакой.

– Тебе надо прилечь.

Я помогла боссу устроиться на кровати.

Укрыла одеялом, потому что заметила, что его трясет. Руки холодны как лед, кожа бледная. Так и до приступа недалеко.

– Я сейчас приду, – пообещала и помчалась в кухню.

Вернулась с парой бутербродов, стаканом и начатой бутылкой водки. Протянула боссу стакан. Приказала:

– Пей!

Фил сел в кровати и выпил. Заставила съесть бутерброд, и через несколько минут налила еще стакан. Фил потихоньку начал приходить в себя. Предложила еще выпить, но он отказался.

– А что хочешь?

Фил попросил сигарету. Нашлась и она. Правда, пришлось сбегать в магазин возле дома. Купила пачку сигарет и зажигалку. Стеклянная пепельница нашлась в квартире Эдуарда.

Фил встретил меня благодарным взглядом. Встал с кровати, подошел к окну и, приоткрыв, закурил. Пепельницу поставил на подоконник. Предложил мне, но я отказалась:

– Не курю.

– Я тоже. – Фил горестно усмехнулся. – Еще в институте бросил.

– А начал когда? – поинтересовалась я, предчувствуя готовность босса к откровенному разговору.

– Когда мать умерла. Сколько себя помню, она всегда болела. Умерла, когда мне было тринадцать. В тот день я стащил у отца сигареты и накурился до одури. Словно почувствовал, что теперь могу делать все, что раньше запрещали. Отец ничего не сказал, а после похорон, заметив меня с сигаретой, строго наказал, отбив охоту нарушать правила. Потом пробовал в институте, но уже не впечатлило.

Фил цокнул языком и поморщился.