Один день

Также Вы обязаны наполнить своей кровью приложенную к настоящему письму колбу, которую должны лично передать нашему представителю. Романов Евгений Анатольевич будет ждать Вас сегодня в двенадцать часов дня на пересечении улиц Энгельса и Пушкина.

В случае неисполнения или малейшего отклонения от вышеуказанных условий, Светлана Александровна будет уничтожена, как неизлечимо-инфицированный и угрожающий обществу человек.

Я еще несколько раз перечитал письмо, чтобы запомнить его наизусть. Вырвал из рук Маши колбу и, проткнув указательный палец ножом, наполнил ее до краев. Бросив взгляд на тикающий старый будильник, подметил, что только десять часов утра.

Забрал мобильный телефон у Кристины и, проверив правильность выставленных на дисплее часов, отправился на новую работу.

Машинально, как запрограммированный робот уничтожал зараженных, которых встречал на своем пути. Так был голоден, что парочку поглотил. Мой организм находился в таком эмоциональном стрессе, что мысли поглощенных людей даже не пытались всплыть наружу. Каждую минуту поглядывал на время, чтобы не пропустить назначенную встречу. И каждую секунду ждал, что раздастся заветный звонок.

Вернулся на полчаса раньше назначенного часа. Взял ключи от машины Дениса, тронулся с места и уже через пять минут был на месте.

Женя заставил меня ждать. Ровно в двенадцать подъехал черный «форд» в сопровождении семи «уазиков», из которых повалили крепкие парни в камуфляже с винтовками. Женя вышел из автомобиля и направился ко мне.

Заметив меня, стоящего рядом с машиной, он помедлил, но поняв, что я ему ничего не сделаю, подошел ближе.

Я протянул колбу с кровью. Женя рассмотрел ее и положил в карман черных брюк.

– Прости, Влад, у нас не было другого выхода. Я изначально был против этого плана, думал, что с тобой еще можно договориться мирно, но правительство настояло. Мы больше не можем ждать, инфекция распространяется слишком быстро, – дружелюбно проговорил Женя.

Меня его слова ничуть не тронули. Хотелось задушить парня прямо на месте собственными руками.

– Где она? – спросил я, заранее зная, что этой информации мне никто не сообщит.

– Она в полной безопасности и должна позвонить тебе через час-другой. Не переживай, если все пойдет по плану, ее не тронут.

У меня все перевернулось внутри от гнева.

– Передай своему правительству, что я выполню все по плану, но если хотя бы волос упадет с ее головы, уничтожу всех, кто за этим стоял, также безжалостно, как и зараженных!

Я сверлил его свирепым взглядом, он не выдержал и перевел взгляд с меня на землю.

– Я передам, – коротко ответил он и медленно побрел к своей машине, показывая жестом, что можно ехать. Военные так же быстро, как и вылезли, набились в «уазики» и уехали, сопровождая черный «форд».

Я, превышая все скоростные ограничения, направился к дому.

Дома все были напряжены, а я не сводил глаз с телефона. Атмосфера нагнетающая. Только Вероника со своей непосредственностью задавала вопросы.

– Владик, ты уйдешь от нас?

– Да, – отвечал я.

– Навсегда?

Вероникины глазки наполнялись слезами.

 – Нет, малыш, мы со Светой обязательно вернемся, и ты сможешь снова пойти в школу, – я посадил ее к себе на колени и легонько поцеловал в лобик.

– Я не хочу в школу, хочу, чтобы ты остался, – сквозь слезы продолжала Ника.

– Ну, что ты, не надо плакать. Я подарю тебе большую куклу, когда приду, – я как мог, пытался ее успокоить.

– Мне не нужна кукла. Возьми меня с собой, а то мне не с кем будет играть.

– Поиграешь пока с Кристиной. Она будет о тебе заботиться.

Я взглянул на стоящую рядом Кристину, у нее тоже глаза были на мокром месте. Маша тем временем нервно пыталась открыть банку с горохом.

– Не оставляй нас. Нам без тебя не выжить, – с этими словами Кристина подошла ко мне, и крепко обняв, зарыдала.

– Что за глупости. Без меня вам будет даже лучше, – сказал я, вспомнив недавно поглощенного мной Дениса, о котором никто так и не посмел заикнуться, будто парня никогда и не было в нашей жизни. – Все будет хорошо. Я начну истребление красноглазых с этого города. Просто оставайтесь здесь и я за вами вернусь. Еды хватит еще на неделю. А через неделю вы точно сможете спокойно выйти в магазин, ничего не опасаясь.

Никакие слова не могли их утешить. Время шло, а рыдания не стихали. Даже Маша заплакала, то ли оттого, что так и не смогла отрыть проклятую банку с горохом, то ли ей действительно было грустно от того, что я ухожу.

Неожиданно Маша сорвалась с места и побежала в свою комнату. Через минуту она вернулась в кухню, перетасовывая колоду карт. А потом демонстративно разложила карты в непонятной мне комбинации.

– Что ты делаешь? – спросил я, недоумевая.