Один день без Сталина

Приговоры приводились в исполнение в Медведевском лесу – это в десяти километрах от Орла в направлении Мценска. 11 сентября 1941 года сто пятьдесят семь заключенных Орловского централа вывезли за город в Медведевский лес и расстреляли. Среди них были известные люди – лидер левых эсеров Мария Спиридонова, ее муж, тоже левый эсер, Илья Майоров, бывший глава правительства Советской Украины Христиан Раковский, профессор медицины Дмитрий Плетнев, Ольга Каменева (жена бывшего члена политбюро Льва Каменева и сестра Троцкого), а также несколько десятков немцев-коммунистов и других политэмигрантов.

Уже в наше время, в 1990 году, прокуратура выяснила, как шли расстрелы. Допросили тогдашнего начальника управления НКВД Орловской области Кондратия Филипповича Фирсанова. Он рассказал:

«Заключенные препровождались в особую комнату, где специально подобранные лица из числа личного состава тюрьмы вкладывали в рот осужденному матерчатый кляп, завязывали его тряпкой, чтобы он не мог его вытолкнуть, и после этого объявляли о том, что он приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. После этого приговоренного под руки выводили во двор тюрьмы и сажали в крытую машину с пуленепробиваемыми бортами».

Руководивший расстрелами начальник областного управления Фирсанов получил орден Красного знамени, стал генералом и благополучно прожил девяносто с лишним лет.

16 октября по приказу Берии были уничтожены сто тридцать восемь заключенных Бутырской тюрьмы, среди них видные в прошлом чекисты, например начальник личной охраны Ленина в 1919–1924 годах Абрам Яковлевич Беленький. Майор госбезопасности Беленький служил особоуполномоченным при наркоме внутренних дел. В мае 1938 года его арестовали, через год приговорили к пяти годам лишения свободы «за антисоветскую агитацию», а 7 июля 1941 года вновь судили и на сей раз приговорили к смертной казни.

17 октября расстреляли бывшего члена коллегии ВЧК Михаила Сергеевича Кедрова. В июле он был оправдан военной коллегией Верховного суда, но приказ наркома Берии значил больше, чем вердикт Верховного суда.

Берия составлял списки тех, кого следовало уничтожить, распорядился: «Следствие прекратить, суду не предавать, немедленно расстрелять». Когда его самого – после смерти Сталина – посадят на скамью подсудимых, Лаврентий Павлович признается: «Это была настоящая мясорубка».

Сохранился документ, подписанный наркомом внутренних дел и датированный 18 октября:

«Сотруднику особых поручений

спец. Группы НКВД СССР

старшему лейтенанту госбезопасности

Семенихину Д. Э.

С получением сего предлагается вам выехать в город Куйбышев и привести в исполнение приговор – к высшей мере наказания – расстрелять следующих заключенных…

Об исполнении донести».

28 октября в поселке Барбыш под Куйбышевым (Самара) по указанию Берии расстреляли двадцать осужденных. Некоторых вместе с женами. Среди них были восемь Героев Советского Союза и один дважды Герой – бывший генерал-инспектор военно-воздушных сил генерал-лейтенант Яков Владимирович Смушкевич.

В Испании он был старшим советником по авиации, воевал под псевдонимом «генерал Дуглас». За бои в небе Испании получил золотую звезду Героя Советского Союза. На Халхин-Голе он командовал действиями авиации, за что удостоился второй золотой звезды и возглавил всю военную авиацию.

«Среди многих авиационных командиров высоких рангов, с которыми сводила судьба, – писал нарком авиапромышленности Алексей Шахурин, – я не встречал человека такой отваги, такой смелости суждений, такого обаяния, какими обладал Смушкевич. Видел я его и во время встреч со Сталиным. Свое мнение Яков Владимирович всегда отстаивал смело и настойчиво».

Смушкевич попал в авиакатастрофу, выжил, но во время аварийной посадки ему перебило ноги. Чекисты забрали его с больничной койки.

15 ноября 1941 года Берия обратился к Сталину с просьбой разрешить ему немедленно привести в исполнение уже вынесенные смертные приговоры, а также наделить особое совещание НКВД правом приговаривать к высшей мере наказания.

По существовавшему тогда порядку расстрельные приговоры военнослужащим утверждались военной коллегией Верховного суда, а затем комиссией политбюро. Это требовало времени, а Берия не хотел ждать. Случалось, что судьи или комиссия политбюро пересматривали приговор. Через день просьба Лаврентия Павловича была оформлена решением Государственного комитета обороны. Приговоренные к смерти лишились последнего шанса уцелеть – иногда в Москве все-таки отменяли липовые приговоры. А НКВД получил право расстреливать людей без суда и следствия, просто оформляя дело решением особого совещания.