Один день короля Харууна

Он осмотрелся, уверился, что и Мелле, и другие стражники стоят как нужно, спиной к городу и лицом к лесу - и нырнул в сторону, за поленницы дров, сложенные под стенами крепости. Он проскользнул там, тихо ступая сапогами с износившейся подошвой, затем обогнул укрепление, перелез через низкий заборчик, прошмыгнул по заднему двору дома Эндрю Тилена, помахал рукой сидящей в пыли трёхлетней Анаис Ларисоль, которая сосредоточенно выковыривала из земли червяков, снова перепрыгнул через забор, приземлился на обломки глиняных горшков, обогнул уличный гончарный круг под навесом и замер, когда горшечных дел мастер Эльс отворил дверь, чтобы посмотреть, кто шумит. К счастью, Харуун стоял за углом дома, но если Эльс догадается обойти дом вокруг, то увидит его.

– Это кошки, наверное, - раздался из дома звонкий голос тринадцатилетней ученицы Эльса, Мелассы. Ученики много времени проводили в домах своих мастеров, но Харуун почему-то не взял её в расчёт.

– Не отвлекайся, - велел Эльс, и в доме снова что-то зашумело. - Крути вот так.

Выдохнув, король двинулся дальше, пригнувшись, проскочил под окном и, не разгибаясь, перевалился через следующий заборчик.

Перед ним маячила новая дверь - в этом доме их всего было четыре, и оба этажа принадлежали одной семье, хотя всем остальным это было запрещено. Эта семья много веков защищала город от болезней и напастей и потому пользовалась всеми мыслимыми и немыслимыми привилегиями. Членам этой семьи позволялось входить везде, куда вздумается, занимать любые понравившиеся места, и никто не мог им в этом препятствовать.

Под ноги Харууну выскочил пёстрый комочек, за ним ещё один, и он, присев, погладил кошачьи спинки. Внутри кошачьего дома раздались шаги, и на порог вышел смотритель - Бенни Тиркс, дряхлый старик сорока четырёх лет от роду, который занимался кошками сколько себя помнил и посвятил им всю свою жизнь. В руках он держал блюдо с мелко нарубленными крысиными хвостами и лапами, должно быть, это были останки тех крыс, которых сегодня принесли Нэм и Энни. Значит, у Альсы должны быть уже только что пожаренные куски мяса. При мысли об этом Харуун почувствовал, что голоден.

Не замечая его, Бенни прошёл чуть подальше и начал разбрасывать останки на землю. Почуяв свежую кровь, со всем сторон поднялось кошачье воинство. Белые, бесцветные, полосатые, пёстрые, рыжие и чёрные, гладкие и пушистые, они соскакивали с крыши, перепрыгивали через забор и бежали старику навстречу, кровожадно урча.

Кошек никогда не кормили досыта, но приучали к запаху и вкусу мяса грызунов. С крысами они справиться чаще всего не могли, и нередко бывало так, что очередной пушистик куда-то пропадал - тогда Бенни говорил, что бесстрашного охотника инстинкт повёл вниз, под землю, на погибель, и оплакивал павшего воина. А вот с мышами и прочими грызунами кошки расправлялись беспощадно, натаскивая порой за ночь горку трупиков на порог кошачьего дома.

Не все кошки постоянно жили в специально отведенном для них доме. Часть из них выбрала своими обиталищами дома горожан, и не стоило сомневаться, что там они были привечаемы и обласканы.

– Кто здесь? - спросил Бенни, подняв голову. Он был подслеповат, и ему часто помогал его ученик, Марти Ханс, который перенимал у него науку - как ухаживать за кошками, как принимать роды, как лечить, как играть и развлекать, чтобы они не скучали. Но Марти здесь сейчас не было.

– Это я Харуун, - сказал король. Он выпрямился и подошёл. - Доброй воды, Бенни.

– Доброй воды, - откликнулся тот. - Не поможешь раскидать?

Немного раздосадованный задержкой, Харуун принял у него тяжёлое блюдо и разом высыпал его на землю. Урча, кошки набросились на еду, и от их пёстрых спин зарябило в глазах.

– Экий ты резвый, - проворчал Бенни.

– Да я только мимо проходил, - извиняясь, ответил Харуун. - И как их не погладить?

Кошек он в самом деле любил больше, чем собак, и они были поприятнее, чем свиньи или чем безмозглые куры.

– И правда! - просиял Бенни и, с трудом наклонившись, поднял на руки пёструю пушистую красавицу.

– Это Мила, - безошибочно определил он. - Посмотри, какая у неё блестящая шёрстка.

Харуун согласился и погладил кошку. Бенни не спрашивал у него, что была за тревога и шум утром, он вообще мало чем интересовался, помимо кошек.

– Придёшь на суд? Или на принятие в ученики? - спросил Харуун.

– Даже не знаю… - задумался Бенни. - Альфреда вот-вот окотится, на Марти разве можно положиться?

– Нет, конечно, - поддакнул Харуун. - Можно я через дом сокращу?

– Конечно, проходи.

– Спасибо! Доброй воды! - воскликнул Харуун и взбежал на крыльцо. Он попал в просторный дом, весь состоящий из одной комнаты. Наверх вела крепкая лестница. Внизу везде были дощечки для точки когтей, лежанки, домики, полки и гамаки - настоящий кошачий рай. Харуун вышел в противоположную дверь, не потревожив двух кошек, которые в обнимку спали на одной из лежанок, и отправился дальше. Он отворил заднюю калитку и попал под большую покосившуюся яблоню.