Один день, одна ночь

Поначалу представлялось, что все идет в нужном направлении, хотя и не в полном соответствии с планом. Вполне допускалось, что этот мужчина, некая абстрактная величина, собирательный образ, появится не сразу, а после нескольких пробных попыток, но что попыток окажется несколько десятков, не предполагалось вовсе!

А подходящий, готовый «проявить себя и создать условия», все не находился! Некоторые оказывались гнусными обманщиками и лгунами, за душой у них, кроме глупого «Мерседеса» и глупой квартиры не в самом лучшем районе Лондона, ничего не имелось. Другие были как-то необыкновенно, карикатурно скупы – зимой, как говорится, снегу не выпросишь, не то что бриллиантик или новое платьице!.. Третьи всем хороши, но жениться и создавать условия не собирались вовсе.

Аннет поначалу была безмятежна и даже сердилась на маму, которая тревожилась все сильнее. Из-за чего тревога?! Она попала в вожделенный красивый мир, населенный красивыми людьми и уставленный красивыми вещами. Этот мир благосклонно принял ее, она освоилась, стала своей среди всех этих дочек «молочных» и «колбасных» королей и прочих больших чиновников! Она выучила правила игры, обжилась, подружилась с глянцевыми редакторшами, и ее портреты стали печатать в правильных журналах!

Все хорошо.

Мама выпихнула ее замуж за негодяя – они обе знали, что негодяй! – и знали, что вскоре придется разводиться, но к тому времени получилось как-то так, что выбора нет. Это у нее-то, у красавицы Аннет, нет выбора!.. Она прострадала в замужестве года полтора, терпела всяческие свинства, гадости и издевательства, а потом, конечно, развелась, и тут ей повезло. Негодяй в это время был занят изничтожением партнера по бизнесу, только это занимало его время и силы, и Аннет удалось отхватить от многомиллионного негодяева состояния особнячок на Рублевке, счетец в банке и «содержание», не очень значительное, но постоянное. Когда негодяй, уничтожив партнера, пришел в себя и ринулся искать еще какую-нибудь подходящую для уничтожения кандидатуру, Аннет была в относительной безопасности – все бумаги подписаны, сделки зафиксированы, счетец переоформлен. И негодяй махнул рукой, оставил ее в покое – в конце концов, домов и счетов у него хватало.

Аннет оглянулась по сторонам и поняла, что мама-то не зря беспокоилась!. Оказалось, что дочке уже почти тридцать пять, и со всех сторон поджимают балерины, актрисы и певицы, которым еще только двадцать два. Деньги тают, как горстка снега, попавшая на песчаную дюну в центре Сахары, – молниеносно и не оставляя следов. Женихов не осталось, все перепробованы, а новые хотят как раз новых балерин и актрис, и никто не предлагает примерить хрустальный башмачок!..

Пришла пора охоты. Времени ждать, когда мужчина, «готовый на все» и жаждущий «создавать условия», явится сам, не осталось. Требовалось срочно выбрать каплуна пожирнее и, грамотно расставив силки, заманить его и свернуть шею, чтоб уж навсегда, с гарантией. Но в расставленные силки никто не шел. Подстрелить на лету тоже не удавалось. После бурной ночи или красивых выходных на красивом курорте среди красивых людей кавалеры как-то сами собой исчезали, и Аннет только из газет узнавала, что один назначен министром, второй затаился где-то в Англии, видимо, среди вересковых пустошей, а третьего – вот ужас! – засадили в гонконгскую тюрьму за контрабанду оружия. Не вышло из нее прелестной и дерзкой охотницы Дианы с луком в руках и колчаном за плечами!..

И время, время!.. Песчинки все сыпались, Аннет потихоньку начала впадать в панику, и тут подвернулся Анатоль – худшее, что могло случиться в ее жизни!

Впрочем, отступать некуда, строго сказала она себе, усевшись подле этого «худшего» в ресторанном зале. Все эмоции потом, а сейчас дело.

Она умела собираться – научилась в балетном училище – и умела сосредоточиться на том, что в данную минуту считала «делом».

Аннет позволила распаленному коньячком и ожиданием Анатолю приобнять себя, сосредоточилась, мысленно повторила Петечкины указания и усердно принялась их выполнять.

И все на самом деле пошло не так!..

Сегодня

Мишаков дернул «молнию» на своей дерматиновой папке, ее, понятное дело, тут же заело, и капитан пробормотал себе под нос:

– ...твою мать!

– Что такое, молодой человек?!

Старуха хищно нацелилась на него, негодование взблескивало у нее на носу, дрожало в стеклышках старомодных очочков в золотой оправе.

...Как-то они называются? Капитан знал, но позабыл слово.

Он решил, что должен сам расспросить соседку – вдумчиво и обстоятельно, как учил в Школе милиции следователь Петрушин! Павлуша – лейтенант – пошел по другим квартирам, а Мишаков, вздыхая и вытирая влажный лоб, потащился на второй этаж. Не стоило столько кофе пить, да еще с водой! Теперь за день семь потов сойдет, как в бане.