Один день, одна ночь

– Мы просто делаем то, что положено, понимаешь?! – объяснял он Дэну, когда его бросала очередная девушка. – Положено приглашать девушку в кино, ну, я ее приглашаю. Положено цветы дарить, я дарю. Положено на день этого... как его...

– Святого Валентина, – подсказывал Дэн.

– На этого, блин, кретина положено рисовать веселые картинки в виде красных сердец. Ну, я рисую! А мне, понимаешь, положить на Валентина, и красные сердца я ненавижу! Но ведь положено – по протоколу! А я не хочу, как положено! Я хочу, чтоб интересно было, ну, хоть когда-нибудь, ну, хоть с кем-нибудь!.. С ними даже трахаться скучно, потому что положено или под музыку Вивальди, или на крыше девятиэтажки для остроты ощущений, чтобы она смогла потом описать это в своем блоге!..

– Зимой на крыше неприятно, – говорил Дэн, – дует сильно.

И им становилось весело.

Потом они оба стали заняты на работе, и на «социальные протоколы» совсем не осталось времени, и Дэн встретил Глафиру Разлогову, чужую жену, влюбленную в мужа, умную, чуткую, веселую. Он и мысли не допускал о романе, но она так нравилась ему, что иногда даже снилась, и на ее фоне померкли все остальные редакционные барышни, с которыми он общался. Он честно и мужественно дружил с Глафирой, без всяких надежд и перспектив, и уверял себя, что так и должно быть.

Видимо, они с Володькой обречены на одиночество. Два эдаких байроновских героя.

Теперь, выходит, Володька больше не обречен? Байроновский герой остался только один, а второй после всех рассуждений о «социальных протоколах» покупает по ночам розы?..

Время было позднее, Дэн очень устал от приключений сегодняшнего бесконечного дня, предстоящие перемены в жизни его пугали, и он решил махнуть на все рукой.

Там видно будет, а пока... Пока он чуть не забыл, зачем приехал!..

– Слушайте, мужики, – громко заговорил он, вваливаясь на кухню, где Береговой с Митрофановой, как это ни странно, не целовались. Катя резала на доске что-то аппетитное, а Володя смотрел на нее, как дурак. – Ребята, я же хотел вам рассказать!

Он схватил с доски кусок ветчины и запихнул его в рот.

– Сегодня к Мане Поливановой, – продолжал он, чавкая, – приперся Гудков! Все помнят Гудкова?..

Митрофанова положила нож и взглянула на Берегового. Тот пожал плечами.

– Артем? – спросила она настороженно. – Ты ничего не перепутал?

– Да я не перепутал! Смотри, у них весь вечер какая-то свистопляска была! Домового, что ль, хоронят, ведьму замуж выдают, ничего я не понял.

– Какую ведьму?

– Я приехал, – начал Дэн, протискиваясь на свое привычное место у окна, – уже довольно поздно. Ольга, ну, тетя моя, собиралась у Алекса интервью брать, это она мне утром сказала. Я и решил: дай заеду! Может, она все еще берет, а тут я как раз кстати!.. И заехал. Маня очень сердитая была, невозможно просто, но потом ничего, отошла. Тетя тоже какая-то переполошенная, как кура. Ну, Алекс, как всегда, по нему ничего не поймешь. Еще девица была, фотограф, я ее не знаю, она для нас никогда не снимала, хотя я почти всех хороших фотографов знаю! Ну вот. Кать, а можно мне еще?..

Митрофанова спохватилась и поставила на стол доску. Ветчина была нарезана толстыми ломтями, свежий багет поломан большими кусками, как на картинке из французской кулинарной книги. А еще сыр и крупные черные глянцевые маслины.

– Дэн, я не поняла. Гудков-то откуда взялся?

– Да в том-то вся и штука. Звонок в дверь – ба-а-а! Артем! Собственной персоной.

– Он к Мане приехал?!

– А пес его знает! Он как будто про Маню и не знал и стр-р-рашно удивился, когда ее увидел.

– Я ничего не понял, – сказал Береговой. – Зачем Гудков приехал к Поливановой? После всего, что было!

– Вот именно, – Катя вдруг почувствовала себя виноватой.

Она тут полдня и полночи предается любви и утехам, а там, в настоящем мире, далеко-далеко от нее, происходят странные события! Все, что имеет отношение к издательству, имеет отношение и к ней! Она отвечает за все – перед Анной Иосифовной, в конце концов!

И перед Маней тоже.

Маня никогда не умела защищаться.

– Я бы выпил, – сказал Дэн. – Володька, виски есть?

Береговой достал бутылку и стаканы.

– Ты сейчас еще добавишь, а утром на работу как поедешь?

– Мне завтра только вечером на интервью, – Дэн махнул рукой. – Просплюсь.

Он налил виски во все стаканы и свой моментально опрокинул в рот. Митрофанова подсунула ему кусок сыру, и он стал жевать.

– Там еще такая фишка, что вроде перец этот, Гудков, приехал к той девахе, которая фотограф. Ну, которую я не знаю! Когда Алекс дверь открыл, перец стал вопить: «Настя, Настя!» Прибежала деваха и его увела. Но он очень удивился, когда Маню увидел!

– Я не верю, что он приехал к какой-то девахе, – решительно заявила Митрофанова. – Конечно, к Мане! Чего-то ему от нее понадобилось.

– Кать, не делай поспешных выводов.

– Я не делаю, Володя! Ты что, не помнишь, чем все тогда закончилось?! Ты же сам в той истории разбирался!

– Ну, разбирался, и что? – Он пока ничего не понимал и от непонимания раздражался. – Во-первых, прошло много лет. Во-вторых, история ничем не закончилась.

– Вот именно! Может, он решил продолжить?