Один день тьмы

Всего один миг, и все звуки и цвета смешались и вспыхнули: оглушительный скрежет металла, гулкий грохот взрыва, нереально яркое пламя и черный‑черный дым.

Меня отшвырнуло на асфальт, а рядом подскакивало и крутилось почерневшее колесо.

Если бы я не отвлекла внимание водителя, он бы, вероятно, смог уйти от столкновения.

Если бы я не села в его машину, он бы наверняка уцелел.

Глядя на алое с черным — огонь и дым, — я думала о том, что приношу только зло, только горе, только смерть. Все те, кто сталкивается со мной и помогает мне, гибнут. Причем скорее рано, чем поздно. На мне словно стоит печать. Я отравляю все вокруг, все, к чему только прикоснусь…

— Что случилось?

— Девочка, она ранена?

Вокруг начали собираться люди, и не оставалось ничего другого — только встать с асфальта и побежать прочь.

Я бежала по пробуждающимся улицам города — мимо заспанных людей и довольно урчащих машин. Я смотрела только себе под ноги и старалась не думать ни о чем другом — только о том, что видела. Вот трещинка в асфальте, похожая на ветку дерева, вот куча грязного снега у обочины, вот — зеленая пивная банка…

Я проклята. И ничего с этим не поделаешь, сколько бы я ни старалась измениться, результат получается один. Есть ли смысл сопротивляться, если я все равно приношу лишь смерть и горе?…

— Ты меняешь этот мир, разъедаешь его, как ржавчина, — послышался в ушах знакомый вкрадчивый голос.

Тьма, как всегда, нашла подходящее время, чтобы пообщаться со мной.

— Почему, почему так происходит?!

— Потому, что ты — ворота. Потому, что ты слишком яркая для этого мира. Это твоя судьба. Не сопротивляйся ей. Чем сильнее твое сопротивление — тем больше жертв. Неужели ты этого хочешь?

Я бежала по пустым улицам черно‑белого города, одна во всей вселенной.

— Зачем ты меня мучаешь? Чего ты хочешь?! — закричала я, остановившись в центре перекрестка и запрокинув голову к угольно‑черному беззвездному небу.

— Я хочу помочь тебе, — шепнула тьма, заглядывая мне в глаза. — Ты — последняя из своего рода. В тебе — сила многих и многих поколений. Это опасный дар. Он слишком тяжел для человека, даже для того, кем ты теперь стала.

На этот раз она говорила вполне разумно. Она больше не предлагала мне власть и силу. Напротив, давала шанс снять с плеч тяжкое бремя… Но разве могу я поверить ей? Разве могу я поверить хоть кому‑либо… Разве только Артуру…

— Артур?! — тьма, прекрасно слышавшая все мои мысли, презрительно рассмеялась. — Ты же знаешь: вы с ним из разных кланов. Он слишком предан своему Дому. Он не сможет быть рядом с тобой, вы только измучаетесь оба. К тому же ты знаешь, кому из вас придется расплачиваться за ваше чувство. И это будешь вовсе не ты. Ты уцелеешь. Твоя сила и твое проклятие защитит тебя, но вот он…

— Ты лжешь! Лжешь! Лжешь! — кричала я в безответное небо, но вокруг царила тяжелая нерушимая тишина.

Этого не может быть…

Резкий визг тормозов.

Я опять оказалась на обычной московской улице, шофер синего «Фольксвагена», затормозившего в полушаге передо мной, нажимает на гудок и крутит у виска пальцем, показывая, что именно обо мне думает. Возможно, он прав.

Как там говорила тьма? Я ржавчина, разъедающая этот мир? Ну что же, похоже на то…

Я уже почти прошла мимо автобусной остановки, как вдруг узнала сидящую на ней девушку. Картина, честно говоря, получилась немного сюрная: пустая заснеженная улица, маленькая автобусная остановка с прозрачным козырьком, засыпанным сверкающим снегом, и сидящая под ним девушка с толстой книгой в руках. Она читала, казалось, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Подойдя к ней почти вплотную, я остановилась:

— Привет!

Она медленно закрыла книгу, заправила за ухо прядь светло‑пепельных волос и только после этого строго взглянула на меня:

— Привет.

— Только не говори, что оказалась здесь случайно.

Передо мной была та самая девушка, что присутствовала на совете магов, а затем приходила ко мне в Питере.

— Конечно, не случайно, — она с удивлением пожала плечами. — Думаешь, отыскать тебя так просто?…

— А как ты это делаешь? — заинтересовалась я.

— Есть свои способы, — девушка задумчиво посмотрела на меня, словно прикидывая, можно ли мне доверять. — Понимаешь, магия — забавная вещь, и у каждого из нас свои методы работы, которые лучше всего подходят именно ему. Кто‑то путешествует по тонкому миру, кто‑то варит зелья, использует заговоры или магию крови, а я — работаю с вероятностями. Ну, представь себе клубки нитей, из которых можно сплетать разные узоры. Я распутываю эти нити, нахожу узловые точки пересечения и порой могу изменить или подправить узор.

— Здорово, — сказала я, присаживаясь рядом с ней на скамейку. — Меня когда‑то учили магии…

— Да, я знакома с твоей прабабушкой, — кивнула моя собеседница. — И ты совершенно права, что не подчинилась ей. Вернее, тому, кто стоял за ней, используя ее как марионетку. Он думает о себе, что ужасно пронырлив и хитер, однако был и остается божком самого мелкого пошиба. Все его желания сводятся к тому, чтобы доказать другим и самому себе, сколь он велик и прекрасен.