Один день тьмы

Ровно через час отряды Королевы двинулись на Москву, уже полную праздничной суеты, опутанную, словно сетями, перемигивающимися новогодними гирляндами.

* * *

Он чувствовал, что день, которого он ждал, пришел, поэтому сегодня собирался особенно тщательно. Серебряный крестик на шее, белоснежная, безукоризненно отглаженная рубашка, брюки со старомодными стрелочками, до блеска начищенные ботинки… Все, что требовалось для дела, поместилось в небольшой кейс.

Тщательно прибрав квартиру и выкинув пакет с мусором, мужчина вышел из дома и сел в серую машину. На улице царило оживление, а по дороге то и дело попадались компании, уже начавшие отмечать праздник. Люди кричали что‑то друг другу, размахивали руками, напяливали на головы дурацкие красные колпаки, украшали привычную одежду блестящей мишурой. Они казались так беззаботны и счастливы, что итальянец невольно позавидовал им. Им не приходится быть чистильщиками, их не избирал Господь, чтобы отделить овец от козлищ, на них не лежит тяжкое бремя тайной ответственности. Но вместе с тем где‑то в тайниках своей души он чувствовал превосходство. Ведь это ему дана сила, это его рука вершит правосудие и несет Господню волю. Он хозяин над жизнью и смертью, слуга и господин.

Поставив автомобиль на обочине дороги в ряду других припаркованных машин, итальянец прошел пешком еще с полквартала и поднялся на крышу одного из домов. В запасе еще было время, и он достал из кейса снайперскую винтовку и принялся неторопливо ее собирать.

* * *

Она всегда приходила вовремя. Умение работать с вероятностями — это ее конек. Сегодня — судьбоносная ночь. Редкая возможность все поменять и впустить в мир свежую кровь. «С Новым годом, с новым счастьем», — повторяют все. И сегодня она загадала, чтобы счастье стало действительно новым. Только сначала требовалось сделать нечто очень существенное, ради чего она и торчала на крыше уже почти час.

Пальцы отчаянно мерзли, так что приходилось подносить их к лицу, согревая дыханием.

Судьба играла с ней. Вероятности путались, как и всегда, когда дело касалось этой странной девочки с фиолетовыми глазами. Однако в девяти из десяти случаев ее ждала смерть. Пепельноволосая девушка знала это, но считала, что цена не так уж велика. У нее еще есть шанс, но, даже если она погибнет, и послужит на благо делу. Все уже никогда не будет так, как прежде. Интересно, что там — за дверью…

Как бы там ни было, худая черноволосая девчонка с ярко‑фиолетовыми глазами нужна ей, нужна им всем. Она — последний шанс для этого прогнившего, как забытый в углу апельсин, мира.

* * *

В праздничной суете на нас пока еще не обратили внимания. Королева и рассчитывала на это, когда выбирала для выступления именно Новогоднюю ночь. И люди, и обитатели Домов, усиленно им подражающие, цепляются за традиции. Традиции, привычки, привязанности — это то, что делает нас уязвимее. Но у этой монеты есть и оборотная сторона: чем меньше привязанностей, тем больше страха.

Мы пробираемся по подземным туннелям разряженного в мишуру города. Мы, наверное, почти единственные здесь, кто не празднует, мы — волки, блуждающие во тьме в виду горящего во мраке костра. Мы пришли, чтобы убить их праздник.

— Здесь, — сказала Королева, остановившись на одной из лестниц, ведущих вверх, к выходу на поверхность. — Мы поднимемся наружу здесь.

И один из ее ближайшего окружения первым поднялся по лестнице, чтобы открыть для нас люк канализационной шахты.

* * *

Он появился на крыше внезапно, быстро огляделся, к счастью, не заметив ее, — она нашла себе хорошее убежище, — и, раскрыв кейс, принялся деловито собирать снайперскую винтовку.

Время пришло. Сейчас или никогда.

Она попыталась нащупать одну из нитей вероятностей, но они все ускользали из ее пальцев. Магия — то, чему она служила все эти годы, — подвела ее. Или все дело в девочке? Генерируемое вокруг нее поле становилось сильнее и сильнее и, очевидно, пресекало все посторонние вмешательства.

Ну что же, и к этому она оказалась готова. Недаром она все‑таки не кто‑нибудь, а маг вероятностей.

Ей еще не случалось убивать. Раньше она стреляла только в тире, да еще с друзьями — по бутылкам. Она отказывалась стрелять даже по воронам, веря, что у птиц есть душа. Но теперь… В тире она всегда выбивала десятку. Так что шанс был. Она знала, что делает все правильно, выбора нет, но рука все равно чуть заметно подрагивала, когда девушка достала из кармана пистолет и аккуратно прицелилась в голову все еще не замечающего ее мужчины.

Под ложечкой неприятно сосало. Ей было страшно, но выбирать не приходилось. Все нити спутались в единый клубок. Она видела только один выход… только один.

Рука дрожала.

Проклятый холод!

* * *