Один день – учитель, всю жизнь – отец

«Раньше я думала, что значение последнего иероглифа в моем имени Цзе (выдающаяся), но недавно моя сестра сказала, что на самом деле бабушка и дедушка хотели, чтобы я прекратила традицию рождения девочек в нашей семье и предопределила им рождение внука, поэтому мой иероглиф совсем другой Цзе (очищение). Не знаю почему, но у них сейчас действительно есть внук, – написала Лариса (Люй Лицзе).

С этой девушкой мне тоже через несколько лет удалось встретиться, когда она уже жила в своем родном городе Харбине и работала в банке. Она с большим удовольствием знакомила меня со своим городом. Вместе с ней мы осмотрели уникальный в своем роде «Ледяной городок».

«Я люблю петь, танцевать, заниматься спортом, особенно баскетболом, потому что это очень ожесточенная и бескомпромиссная борьба. Я надеюсь стать хорошим торговцем. Я считаю, если хочешь стать хорошим торговцем, обязательно надо иметь сильную волю. Я уверена, что обладаю предприимчивостью и твердостью. Река Сунхуа дала мне прямой и открытый характер», – писала Зина (Цзян Ясинь).

И она действительно стала торговцем, когда вместе со своим другом, тоже бывшим моим учеником, приехали в Пекин и работали на рынке Ябаолу.

«Каждое утро я бегаю на стадионе нашего института. Я люблю петь, очень люблю, и часто исполняю песни на вечерах. Люблю рисование, но редко рисую. Я – веселая девушка. Я люблю помогать другим, когда у друзей есть трудности. Еще в школе я не очень любила русский язык, но так как успехи по русскому были всегда высокими, меня и приняли в институт. Я люблю разговаривать с русским преподавателем. Надеюсь, что в будущем стану переводчицей».

Наташа (Ван Цинцинь) переводчицей не стала, пошла работать в компанию по продаже квартир в Пекине, что для нее стало более выгодным делом, но иногда кое в чем помогала и мне, когда у меня были трудности.

Еще одной моей ученицей, которая работала на рынке Ябаолу была Аня (Лю Лиин). Во время учебы она писала: «Мой характер находится между открытым и молчаливым. Когда у меня хорошее настроение, я люблю разговаривать с друзьями. А если печально, то люблю быть одна, слушаю музыку, думаю и даже плачу. Я люблю общаться с честными, добрыми и веселыми людьми. Я думаю, что со временем вы меня узнаете».

Действительно, с Аней мы стали хорошими друзьями и во время учебы, и во время ее работы в Пекине. Девушка была настолько активной и предприимчивой, что очень быстро из простой переводчицы на рынке стала хозяйкой большого обувного магазина. Но возможно нагрузка была настолько велика, что через некоторое время она заболела и умерла от рака. Было очень больно осознавать раннюю гибель Ани. Во время одной из поездок в Харбин, мы вместе с ее подругой в память об Ане в месте ее захоронения сожгли букет цветов. В Китае при поминании умерших их родственники и друзья сжигают бумажные (фальшивые) деньги, сжигают принесенные цветы в специальных печах при колумбариях, как бы передавая все это в загробный мир для умершего человека, поскольку свято верят в загробную жизнь в соответствии с понятиями своей философии или буддистской религии.

После нескольких дней работы ученики пригласили меня принять участие в работе так называемого «Острова русского языка». Этот «Остров», где требовалось разговаривать только на русском языке, проводился по средам по инициативе самих ребят, желающих лучше выучить русский язык, но китайские преподаватели, как я успел заметить, отнеслись к этой инициативе с прохладцей. Молодые женщины, преподававшие у них, которые относительно неплохо разговаривали, но не всегда понимали русскую речь, не хотели тратить свое личное время на фактически дополнительные занятия, ведь на этом «Острове» тоже нужно было что-то придумывать, какие-то игры, помогать в выполнении заданий и т.д. Для меня же это не было какой-то серьезной нагрузкой, и я даже был рад лишний раз встретиться с ними и пообщаться.

Как-то вечером дочка упросила меня выйти на вечернюю прогулку в парке института. Там мы совершенно неожиданно наткнулись на группу моих студентов, которые спешили, по их словам, танцевать. Позвали нас с собой. Оказалось, что танцы были устроены в одном из классов, где господин Шэнь со своей молодой женой и еще какие-то магистранты устроили танцы под магнитофон. Здесь были уже не те массовые танцы, которые в качестве утренней зарядки проводят китайские бабушки на площадях или свободных тротуарах, а вполне нормальные танцы даже под современную музыку.

Там уже было много моих студентов. Наше появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Послышались бурные восторженные крики, девочки со всех концов через весь зал побежали нам навстречу. Танцующие смешались и остановились. Было даже как-то неудобно. Но тут вновь зазвучала музыка. Это был именно вальс, танец, который я умею и люблю танцевать. Пока я смущался, Аня Лю быстро подбежала и пригласила меня, в Китае не очень сильно придерживаются правил танцевального этикета. Мы с ней стали кружить по еще пустому залу под аплодисменты присутствующих.