Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена

Общественные почести этих сановников были вполне достойны их богатств. Во время всех общественных игр и зрелищ сенаторы занимали четыре ряда сидений непосредственно за императорской ложей. В ходе празднеств им полагались не только почетные места, но и зачастую особо обильные порции еды. Если сенатор посещал провинцию, он мог принимать все виды рабского почитания, оказывавшиеся ему, даже если император отказал ему в праве на «свободную дипломатическую миссию» – привилегию, при которой путешествовавшему оказывались почести как послу. Наконец, в случае заключения под стражу он не только представал перед судейской коллегией, состоявшей из сенаторов, но ему также в случае осуждения грозило куда более легкое наказание, чем обычным гражданам[136].

Наконец, сенаторам присваивался аристократический титул, причем формально они имели право требовать, чтобы к ним обращались с присовокуплением этого титула[137] – vir clarissimus – нечто вроде «ваше великолепие». Грация, как и каждая жена сенатора, являлась femina clarissima; и даже к ее маленьким сыновьям посторонние должны были напыщенно обращаться как к pueri clarissimi. Простые люди, расступившиеся перед паланкином сенатора, его титул воспринимали как наивысшее счастье.

Хотя политическое значение сената постепенно снижалось, а императоры – всего только смертные существа – «приходили и уходили», но существование великой, гордой, богатой земельной аристократии казалось вечным. Монархи всегда правили успешно, если могли опереться на ее преданность и поддержку, но некоторые властители низвергались (зачастую в результате удара кинжалом) и оставались в истории «тиранами», если заслуживали ее ненависть. В империи с численностью населения около 100 млн человек 6 тыс. членов сената образовывали вершину общественной пирамиды. Как прекрасно быть сенатором.

Глава IX Врачи и похороны

Недостаточная квалификация и подготовка докторов. Жившие в Риме люди заболевали столь же часто, как и в любом другом городе, но искусство врачевания не слишком продвинулось вперед по сравнению с уровнем Древних Афин времен Асклепия, то есть примерно за 500 лет. Большинство даже самых успешных докторов были вольноотпущенниками и почти все носили греческие (или иногда египетские) имена. Никаких экзаменов для получения звания медика не существовало. Любой человек, который не преуспел в других сферах деятельности, свободно мог объявить себя врачом и извлекать деньги из страждущих ближних. В городе проживало множество «хирургов» и «терапевтов», которые совсем недавно были сапожниками, плотниками, кузнецами, и кто-то из них, возможно, продолжал совершенствоваться – на стороне – в своем прежнем ремесле. Шести месяцев оказывалось вполне достаточно, чтобы нахвататься медицинского жаргона, работая учеником у какого-нибудь опытного доктора; а после этого – пусть поберегутся бедняги больные.

В такой обстановке статус медика неотвратимо падал. И совершенно справедливо Плиний Старший жаловался на докторов: «Любой человек с хорошо подвешенным языком получает право на нашу жизнь и смерть, как будто бы тысячи и тысячи людей не жили без врачевания в течение шести тысяч лет, с основания Рима [и до появления первого врача]». Существование такой группы людей неизбежно в любом обществе, и если они терпели фиаско в выбранной ими сфере занятий, то становится понятной эпиграмма Марциала: «Диалус был врачом, а теперь он стал гробовщиком. Наконец-то он стал приносить больным людям пользу тем единственным способом, на который он способен».

Высший класс врачей. Тем не менее далеко не все врачи Рима являлись шарлатанами. И если одни из них руководствовались по большей части несовершенными теориями, то другие были людьми с большим опытом и острой проницательностью. Больной, способный надеяться на лучшее, не должен сдаваться и предаваться отчаянию, если только его случай и в самом деле сложный и трудно поддается лечению. Знаменитые исцеления вошли в анналы истории, как, например, случай с Августом, жизнь которого была спасена в момент особого обострения болезни методом «лечения холодной водой» – его применил доктор, весьма умудренный вольноотпущенник Антоний Муса. Спасение столь могущественной жизни оказало влияние на мировую историю.

Врачи различной квалификации, в том числе и не самые образованные, разумеется, имелись во всех городах и в больших количествах. Любой привилегированный город содержал целое сообщество врачей, к которым могли свободно обращаться все страждущие граждане, и общественные hiatreia – хорошо освещенные просторные залы для приема пациентов и бесплатной раздачи лекарств[138]. В армии каждая когорта имела в своем штате четырех врачей, а в более крупных соединениях группу медиков возглавляли старший медицинский офицер, при организации же лагеря римской армии за соблюдением санитарных мер строго следили римские военные эксперты.