Один день в Древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы

Один из гостей берет с блюда инжир, смотрит на него и восклицает: «Carthago delenda est»[48]. После чего впивается в него зубами. Окружающие одобрительно улыбаются. Его исторический намек точен и как нельзя более уместен в этот период успешных завоеваний (в том числе и потому, что все знают: сенатор является одним из сторонников экспансионистской политики Траяна и неплохо на этом зарабатывает). В другой ситуации это могло бы стать досадным «ляпом». Но какая может быть связь между историей Рима и инжиром?

В 150 году до нашей эры Катон был очень обеспокоен возрождением Карфагена. Однажды его посетило озарение, он прибыл в сенат с корзиной, полной свежего инжира, и сказал коллегам: «Когда, по-вашему, собраны эти фрукты? Так вот, они собраны всего три дня назад в Карфагене. Таково расстояние, которое отделяет врага от наших стен». Катон не смог бы придумать более эффектного жеста. Сенаторов поразила свежесть фруктов. Рассказывают, что это была последняя капля, переполнившая чашу, и что сенаторы проголосовали за начало Третьей Пунической войны, удовлетворив требование Катона: «Карфаген должен быть разрушен». Удивительно, сколь захватывающую историю может поведать простой фрукт…

Внезапно оркестр заводит новую мелодию, весьма «экзотическую», и с обеих сторон триклиния выходят танцовщицы, которые начинают извиваться под звуки кастаньет. Танец этот известен по всему Риму – это традиционный танец так называемых «кадисских женщин» (Кадис – город в Андалузии). Самое удивительное, что и по сей день в этой области Испании можно увидеть исполнение знаменитого танца, во многом, в том числе использованием кастаньет, напоминающего тот, что мы сейчас наблюдаем, – я имею в виду фламенко…

Движения танцовщиц на римских пирах очень чувственны, поощряя гостей на «ответные действия». У нас в голове засела идея, что всякий пир непременно заканчивается оргией. Это не так. Римляне приглашают к себе гостей из социальных, политических соображений, ради престижа, наконец, чтобы просто иметь компанию за ужином. Как мы. И совершенно не обязательно вечеринка должна завершаться оргией. Вместе с тем надо признать, что секс в конце пира нередко находит себе место…

Любопытные факты

Золото на шее у римлян

Отвлечемся ненадолго от еды и обратим внимание на украшения присутствующих. Поскольку это важный званый ужин, все блистают своими лучшими драгоценностями.

Мужчины используют в основном два типа украшений: булавки и перстни. Перстни, которые мы видим на пальцах, широкие: они напоминают наши обручальные кольца, утолщающиеся на внешней стороне пальца, куда вставлен драгоценный камень или сердолик с вырезанной на нем фигурой. Обычно вырезают мифологический персонаж или профиль какого-либо героя.

Эти перстни используют как печати по воску. Иногда мужчины носят браслеты, но редко.

В большей степени украшают себя золотом женщины. Иногда это тончайшая, почти невесомая золотая сетка на волосах. Иногда более массивные плоские браслеты, змеиными петлями обвивающие руку над локтем и на запястье.

Знамениты браслеты с обращенными друг на друга львиными или змеиными головами, с глазами из изумруда.

В ушах висят броские серьги – в форме полумесяца или миниатюрных весов с жемчужинами по краям. Знамениты crotalia, названные так потому, что позвякивают при каждом шаге[49]. Фантазия римских ювелиров поистине безгранична.

На одной из присутствующих женщин мы видим любопытное длинное ожерелье из больших колец, надетое крест-накрест на манер патронташа. На званом ужине положено демонстрировать максимально возможное количество золота. Пальцы дам унизаны кольцами самых разных размеров и видов.

Особенно поражает «гарнитур» одной приятной на вид, но не слишком разговорчивой дамы. На пальце у нее массивное, широкое золотое кольцо. В центре – не драгоценный камень, а круглая пластинка прозрачнейшего горного хрусталя, напоминающего стекло иллюминатора. В нише под ним выгравирован портрет. Его черты хорошо видны благодаря легкому увеличительному эффекту хрустальной пластины и особенно благодаря искуснейшей работе ювелира. На портрете изображена женщина, уже немолодая, полная, в общем, типичная матрона, – как можно догадаться, мать молодой гостьи.

В эту эпоху подобный предмет является эквивалентом медальончиков с фотографиями детей или родителей, которые мы часто видим на женских шеях в наше время. Оказывается, обычай уходит корнями в Античность…

20:00. Время возлияния