Один дракон – три парня. Дилогия

— Прости, они ввели новое правило. Пойми, не создан я для сражений, я же обычный клерк, работаю с бумажками и людьми…

— Что ещё за правило? — трёхглавый небрежно отмахнула от извинений.

— Теперь в случае победы рыцаря, тот принимает решение о судьбе дракона. Захочет — помилует, захочет — казнит. А Я ведь последний в своём виде… Просто не смог. Я трус, Айнзам, жалкий трус, — Зур схватился за опаловые пряди и покачал головой.

— Перестань, ты ничего не должен. Я не злюсь. Сам бы смалодушничал и сбежал. Вот только что теперь делать с сестрой? Она же в курсе нововведений? — юноши закусили губу.

— Все были в курсе. Но очень мало кто отказался. Что-то тут не так, Айнзам! Я не понимаю, почему наши ведут себя так странно, они хуже рабов фелио! — прошептал Зур.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурились братья.

— Все драконы, словно сами рабы арены. Но как такое, вообще, возможно? Что может заставить слепо прислуживать людям и умирать ни за что?

— Не знаю, — мрачно ответил Айнзам, но неприятные мысли уже закружились в трёх белокурых головах, потому что, к своему ужасу, он догадывался, что разворачивается вокруг.

— Расскажи, кто такая Цима? — неподвижно сидела перед зеркалом, пока Кац осторожно расчёсывал мои влажные волосы. Он аккуратно разложил на столике совершенно фантастические серебряные заколки и шпильки, и даже мне стало интересно, что фелио собирается сотворить при помощи всего этого.

— Подруга детства, — уклончиво ответил кот.

— И всё? Я-то надеялась, тут кроется печальная история неразделённой любви, — с трудом сдержала разочарование от ответа. Хотелось надеяться, что предательство Каца имело под собой большее основание. Как-то слабо верилось в простое благородство и великодушное спасение толпы рабынь.

— Почему же неразделённая? — возразил кот, — Очень даже разделённая.

— Непохоже. Я видела, как твоя Цима прошла мимо, даже не взглянув!

— Это из чувства сострадания ко мне. Чтобы потерял надежду вернуть её. Когда Циму забрали из нашего поселения, она нарочно прикинулась равнодушной, боясь, что наделаю глупостей и отправлюсь вызволять её из рабства, — пояснил фелио.

— А ты не отправился?

— Ну, я точно знал, куда определили Циму. У неё особый магический дар, так что она неплохо устроилась при дворе лорда, которому наше поселение как раз задолжало, — поведал Кац.

— И что за способности у твоей подруги? — мне стало очень интересно, ведь ни о каком даре со сцены на арене никто не говорил. Специально, чтобы не могла составить мне конкуренцию?

— Прогнозирование. Она может предугадать успех любых начинаний, с поразительной точностью сказать: выгорит ли дело или нет, и что предпринять для положительного результата, — не без гордости поделился фелио.

— Вот как! Наверное, она сразу увидела меня в победителях, с таким-то покровителем, — снова закипала от ярости при мысли о подлом аферисте.

— Гарен делает доброе дело. Ты просто пока не понимаешь, но к концу турнира, а, может, даже раньше изменишь своё мнение. Тогда выбор стороны для тебя станет слишком очевиден, — с благоговением проговорил Кац.

— Да-да, Гарен ангел во плоти, прямо чувствую это всеми фибрами души, — на самом же деле меня колотило от злости. Скулы неистово чесались, и готова поклясться: на них вновь прорезалась чёрная чешуя.

Фелио не обращал внимания мой едкий тон и увлечённо собирал волосы в два высоких хвоста. На удивление, это не выглядело нелепо. Когда сама сооружала на голове нечто подобное, то больше походила на лохматого кролика. Однако под умелыми пальцами Каца рождался шедевр. Тугие жгуты волос превращались в настоящие витые рога. Фелио вплёл серебряные нити в пряди, а у основания каждого хвоста закрепил по красивому украшению, которые выглядели как когти, инкрустированные голубыми драгоценными камнями.

Стоило немалых усилий не подать виду и не показать предателю, какой восторг вызывала у меня новая причёска. Списала свои эмоции на радостное предвкушении встречи с Айнзамом. Не прошло и дня, а я уже безумно тосковала по трём бывшим супругам, хотелось поскорее убедиться, что они в порядке и поймать на себе надменный, бесстыдный и сонный взгляды. От этих мыслей даже потеплело на сердце, а руки взметнулись к покрасневшим щекам.

— Осторожнее! Испортишь макияж, — фелио закатил глаза и придирчиво осмотрел румяна. Ничего вульгарного, нежный естественный оттенок. С ресницами кот тоже не стал мудрить. Да и не нужна карим глазам лишняя выразительность.

Впервые за долгое время нравилась себе. И вовсе не благодаря манипуляциям талантливого фелио, дорогим нарядам и украшениям. Я сама менялась, постепенно становясь собой. Это пугало и радовало. Новая Регина, сильная Регина, настоящая Регина кружила по комнате в тёмно-синем платье, с длинными, похожими на крылья рукавами. Асимметричный подол вихрился как холодное пламя, а импровизированные рога отливали серебром.

— Такая ты нравишься мне больше, — ненавистный голос вернул в реальность, в которой я всё ещё была заложницей арены.