Один гений хорошо, а два, несомненно, лучше (СИ)

Он чувствовал себя обманутым, хотя в чём? Этого Люк пока не знал.

Дюпон сорвал аплодисменты, и поклонившись ушёл. Он собирался выплеснуть на Ксавье весь спектр своих эмоций, но не успел. Тот грубо схватил его за руку, и увёл в пустую гримёрку. Жан, спешащий поздравить парня, увидел всю эту картину, и пошёл следом.

Анри испугался. Взгляд Люка пылал гневом, таким он его ещё не видел.

- Откуда у тебя эта мелодия? – Ксавье пытался говорить спокойно, но был уже на грани.

- А, что? – с опаской спросил Дюпон.

- Она ведь не твоя! – сорвался парень, - Как ты мог присвоить чужое?

- Нет, уж постой! – возразил Анри, - половина нот в ней мои! Если хочешь знать, я написал её вместе с другим пианистом! И к слову, это было до того, как мы с тобой сошлись, - на всякий случай уточнил парень.

Люк запутался окончательно:

- С кем ты её писал?

- Я … мне не известно его имя. Знаю, это звучит глупо, …

- Боже! – Ксавье вдруг прозрел, - со мной ты её создавал! Со мной!

- Так это был ты? – округлил глаза Анри.

- Постой-ка, это значит, имея двух парней, ты ещё кому-то писал «Я скучаю, спасибо, что ты у меня есть!» - негодовал Люк.

- А сам-то, имея двух парней! покупал цветы со смыслом, и говорил: «Я не сдамся, я с тобой!» - нашёлся чем ответить Анри.

- А кто-то мне восхищённо отвечал, что «цветы прекрасны!» - упрямился Ксавье, - теперь я понял, почему ты отказался от них. Хотел скрыть эту связь от нас?

- Забыл, как писал, что скучаешь? Значит тебе с нами скучно? Да? – не признавал своей вины Дюпон.

- Если кто посмотрит повнимательнее, то увидит, что я сегодня надел ту бабочку, что подарил мне Ты! А не ту, которую … подарил мне …Ты, - уже тише закончил фразу Люк, понимая, что несёт бред.

- Я оценил! – рявкнул Анри.

Жан смотрел на всё это, и про себя называл их чокнутыми. Он смутно понимал, что они обсуждают, но кажется, суть уловил. Ведь помнил те корзины цветов, что в ревнивых побуждениях убирал со стола. И помнил, что они были от соавтора, о котором Анри особенно и не распространялся.

- Эй, о чём вы спорите? Ну влюбились друг в друга два раза, плохо что ли? Я бы на вашем месте радовался, что всё так совпало. Не придётся вести домой четвёртого, - его слова обратили на себя внимание. До этого момента парни его просто не замечали.

Люк не мог остановиться, он был разочарован. И не в том, что незнакомцем оказался Анри, это как раз было очень даже неплохо. Злил сам факт, что у Дюпона была тайна такого рода. О том, что сам находится в таком же положении, он и забыл. «Как я теперь могу доверять ему?» - эта мысль кололась, и не давала всё отпустить. Он с раздражением глянул на Тибо, имея в виду «как ты можешь защищать его?», и вышел прочь, резко хлопнув дверью.

- Что же я наделал? – Анри сел, и закрыл глаза.

Случилось то, чего он так боялся. И хотя соперник был только номинальным, это не снимало с него вины. Больше ничего не имело смысла. Он считал, что уничтожил свою жизнь окончательно.

- Перестань, - Тибо присел перед ним, и взял в свои руки его холодные ладони, - он остынет, и всё поймёт. В конце концов, он виноват перед тобой не меньше. Я просто не успел ему об этом напомнить. Пошли. Его выход следующий. Вы так долго готовились, пошли, послушаем.

Анри встал, и они вышли в кулисы. Он смотрел на Люка, как в последний раз, улавливая малейшие перемены в его мимике. Парень помнил на ощупь каждую черту, что видел перед собой сейчас. И знать, что эти губы тебе больше не улыбнутся, было невыносимо. Ксавье мельком глянул на парней, и встал из-за рояля. Он вышел на середину сцены, и объявил жюри, что будет играть пьесу, которая продолжает прелюдию, сыгранную Дюпоном. Моро посмотрел на Люка с недовольством, затем шепнул что-то соседу справа, а тот своему. Кристоф Дюваль, сидящий в центре председательского стола, что-то записал в блокнот, и стал ждать продолжения, не сводя глаз с Люка. Сидящие вокруг него перешёптывались, и наконец, вынесли вердикт:

- Играйте.

Люк, поклонился, и вернулся за рояль. Он закрыл глаза, и мелодия сама поплыла из-под его лёгких пальцев. Казалось, что он еле касается клавиш, и звуки рождаются просто из пространства. От волнения, Анри не понимал, что это значит. Ксавье привязал своё произведение к другому участнику. Это попахивало нарушением правил. И к чему был этот жест, он не соображал. А вот Тибо всё понял. Он улыбался, глядя на Люка. Это значило, что ему больше не нужна победа. Парень заявил о дуэте.

Анри внимательно слушал, и улыбался в тех местах, где Люк играл его поправки, и именно так, как он их задумывал. В его игре не было гнева. И надежда на примирение воскресла.

Когда Ксавье закончил, зал взорвался аплодисментами. Парень скромно поклонился и ушёл. После рассказа о Дювале, он обратил внимание на его реакцию, но понять ничего не смог. Лицо мужчины, как в начале, так и в конце, ничего не выражало. «Мутный тип. Должно быть Анри слишком хорошо о нём думает».