Один год из жизни профессора

Все это сложилось вместе, и двуединая империя рухнула. События предсказуемо начались в Будапеште. Провозглашение независимости, формирование временного правительства с перспективой последующих выборов взорвали фронт австро-венгерской армии. И если на Венгерской равнине гонведские части сразу не бросили окопы – все же родина за спиной, то на других участках они просто оставляли позиции и достаточно организованно двигались в сторону Венгрии. На итальянском и сербском фронтах это движении было не столь стремительно, там венгры сначала скорее обособились, перестали выполнять приказы из имперских штабов и взаимодействовать с соседними невенгерскими частями. Сил и инструментов противодействовать этому у империи не было. Более того, вслед за венгерскими частями на родину потянулись полки и батальоны, сформированные собственно в Австрии. Чешские части преимущественно митинговали, братались с русскими, росло число дезертиров. Все это происходило настолько быстро, что противники Австро-Венгрии даже не успевали реагировать, не вели решительных действий, занимая лишь откровенно опустевшие позиции противника.

Два месяца и южная часть общего фронта центральных держав на Востоке оказалась разрушенной. Германцы спешили спасти хотя бы то, что еще можно было спасти – эвакуировали свои отдельные части, материальные запасы, оружие и, особенно, продовольствие. Сил занять зияющие дыры в линии фронта или заставить воевать оказавшегося таким ненадежным союзника у них явно не было, тем более, что в кипении политических страстей в Будапеште, Вене и Праге все чаще звучала тема «справедливых границ», и было ясно, что очень скоро главным мерилом справедливости станет количество штыков. Котел в виде двуединой империи взорвался, и германцам предстояло продолжать борьбу в одиночку. Падение других союзников – турок и болгар – было лишь вопросом времени и, скорее всего, достаточно короткого. Так оно вскоре и произошло.