Один год жизни

Только узнав о существовании Дина и Элис, я впервые почти смогла дойти до конца своего излечения от алкозависимости. Передо мной неожиданно появилась самая настоящая цель — подарить внукам то, что я не смогла подарить Линде. Однако у меня на пути возникло серьезное препятствие в лице семьи Дэниела. Я понимала, что несправедливо отбирать у них детей, но они были и моими внуками, а Дерек и Одри Пейдж наотрез отказывались предоставлять мне возможность общаться с двойняшками, считая меня законченной алкоголичкой. Так и не убедив их в том, что я завязала с выпивкой, мне пришлось снова обратиться за помощью к Дане. Она знала, какой сложный путь мне пришлось пройти, чтобы оказаться в паре дюймах от финиша, наверное поэтому она снова мне помогла. Дана нашла для меня отличного адвоката, которого мне оплатил фонд защиты людей, вставших на путь реабилитации, и вскоре я подала в суд иск, с требованием единоличной опеки над детьми моей дочери, могилу которой я посещала каждое воскресение. Линда поддержала бы меня в моей попытке исправиться и изменить свою жизнь в лучшую сторону, как поддержали меня Натали и Сарра. К моменту начала судебного процесса, мои повзрослевшие дочери уже уехали в Норфолк, присматривать за постаревшей свекровью, которая к концу своей жизни, лишь после смерти Мориса, признала свою ошибку в том, что не помогла нам стать счастливыми. Её мог осудить кто угодно, но не я — несущая крест горестных ошибок собственных решений.

Спустя месяц после того, как мы со свекровью помирились, она переписала на Натали и Сару две свои квартиры в Грейт-Ярмут, оставленные ей покойным мужем, и дочки уехали устраивать свою жизнь далеко отсюда. Конечно, семьи старшего и младшего братьев Мориса были недовольны тем, что престарелая женщина переписала основную часть своей недвижимости на моих дочерей, с которыми до сих пор они не имели чести быть знакомыми, но вскоре все утихли, так как старушка в завещании всё-таки оставила свой огромный особняк, в котором на тот момент проживала, двум своим сыновьям.

Когда дочки узнали, что у них есть племянники и что я собираюсь вырастить собственных внуков самостоятельно, они приехали ко мне, чтобы поддержать моё решение, и я узнала, что двадцатидвухлетняя Натали, полгода назад вышедшая замуж за выходца из Турции, находится на третьем месяце беременности. Кажется, я весь вечер плакала от счастья. Прежде одинокая, я вдруг обнаружила, что обладаю большой семьей: Танриверди и Натали, с еще неродившимся внуком или внучкой, Сарра, поступившая в Норвичский университетский колледж искусств, и две половинки моей Линды, с точными копиями её носика.

Когда после изматывающего долгого судебного процесса я всё-таки смогла победить, мне вдруг показалось, что теперь я смогу всё исправить. Уже через месяц я смогу стать абсолютно чистой и мои глаза больше не будут останавливаться на бутылке эля, ведь две частички меня будут называть меня бабушкой. Линда словно смотрела на меня сверху и улыбалась…

Я понимала ненависть Глории Пейдж, которая передала мне моих внуков. Она меня презирала, как презирала себя я, последние пятнадцать лет своей жизни. Но я больше не хотела быть пьянчужкой, которая закончит свою жизнь в алкогольном угаре. Я хотела быть любимой бабушкой двух замечательных малышей, с носиками моей дочки.

Когда я впервые привела внуков в свою квартиру с заранее приготовленными для них спальнями, я была на седьмом небе от счастья. Казалось, будто я вытянула победный лотерейный билет этой жизни, не смотря на то, что моя надежда на счастье погасла уже почти шесть лет назад, после потери Линды. Однако когда спустя час дети начали плакать и проситься назад к бабушке Одри и тете Сэм, меня сразу же накрыла волна паники. Впоследствии дети отказались спать раздельно, и мне пришлось укладывать их в свою постель, так как их маленькие кроватки не были предназначены на двоих. Всю ночь я провела на разложенном диване, дважды вставая успокаивать плачущую Элис. Уже с утра, когда Дина затошнило после мюслей, из-за чего Элис в очередной раз разревелась, я начала задумываться над тем, правильно ли поступила. Но после обеда дети успокоились, и я начала готовиться к принятию полной опеки над внуками. Документы должны были оказаться у меня на руках уже сегодня вечером. Я как раз искала копию своего паспорта, когда мне позвонила Дана и сказала, что на завтра назначено дополнительное заседание по пересмотру дела. От услышанного у меня засосало под ложечкой в предчувствии беды. Пытаясь отвлечься, я отправилась с двойняшками на прогулку, но мы не смогли уйти далеко из-за того, что Дин погнался за бродячим котом, которых в нашем районе было не меньше полусотни, и упал, расцарапав до крови обе свои коленки. Нам пришлось вернуться домой, после чего, под общий рев двойняшек, я обработала зеленкой кровоточащие царапины Дина.