Один и без оружия

— Несомненно. Например, жить сегодняшним днем, потому что следующего может и не быть. Ну и всякие там никому не верь и никого не бойся. Что-то у нас разговор затянулся, пошли пообедаем? А по дороге еще в лавку завернем, кое-что купить нужно. Переодевайся, я за дверью подожду.

Из вежливости и еще из-за того, что вдвоем здесь не протолкнуться, настолько комнатенка невелика.

За прилавком на этот раз стоял не Яков, а другой продавец. Мелкий и невзрачный, он чем-то походил на Гришу Сноудена. Или на болезненно похудевшего Гудрона. Только этот был белобрысый, а у тех волосы темные. Вернее, продавцов оказалось два, и второй была женщина. К ней-то я Валерию и направил, вложив в ладонь несколько пикселей. Подозревал, что у Леры под халатом белья нет вообще. По крайней мере, верхняя его часть отсутствовала точно. Выдернула девушку какая-то неведомая сила прямо из дома. Может, она как раз своего парня ждала. Или даже он успел прийти. Эта мысль почему-то вызвала у меня ревность. Наверное, она на лице отразилась, потому что продавец с сочувствием спросил:

— Зубы болят?

В очередной раз убедился, что артист из меня бесталанный: никак не удается держать лицо невозмутимым.

— Нет.

И улыбнулся. Нет, не продавцу. Вспомнив Славу Профа. Вернее, его слова о том, что наш мозг обрабатывает цены теми же своими участками, что и болезненные ощущения, а сейчас предстояли немалые траты. Продавец улыбнулся в ответ, и я поспешно придал лицу деловитое выражение.

— Патронов бы мне.

Тот вздохнул:

— В последнее время с ними не очень. Привозят мало, запрашивают дорого. Ну и нам, в свою очередь, свой интерес нужно иметь. Так что выбор небогат, и цены соответствующие.

«Сейчас моему мозгу точно будет больно». — Но улыбаться я благоразумно не стал.

Меж тем словоохотливый продавец разговорился не на шутку:

— Слышал я, на Вокзале производство дымного пороха наладили и лепят патроны уже из него. Правда, пока только ружейные — винтовочные или другие кустарным способом изготавливать, сам понимаешь, те еще проблемы. Но обещают со временем и их. А пока есть только то, что имеется. С оружием куда проще — практически на выбор.

— На наган найдется хотя бы десяток? — без всякой надежды поинтересовался я.

— Примерно столько и есть.

— Все заберу.

Как любил говаривать Гриша Сноуден, наган для меня — оружие последнего шанса. А для него много и не требуется. С теми пятью, что уже есть, на два полных барабана.

— Еще бы ружейных, двенадцатого калибра. Нормальные найдутся?

Пока есть возможность, не хотелось бы собой мушкетера с его мушкетом и облаком дыма изображать.

— Сколько надо?

— Хотя бы с полсотни.

— Отыщем, — не задумываясь кивнул мой собеседник. — Есть и больше, если что.

— Пока и этого хватит.

Мне бы только до Вокзала добраться. А там, глядишь, они и вовсе станут без надобности. Если внутри его периметра занятие себе найду. Плотником, например, уж больно мне с деревом дело иметь понравилось. Дерево здесь — основной материал для чего угодно, так что без работы не останусь.

— Что-то еще?

— Нож, флягу, рюкзак, чашку, миску, ложку, по возможности плащ-палатку. На этом все.

На прилавке передо мной по очереди появилось практически все требуемое. За исключением ножа.

— Ни за что не поверю, что их нет.

— Есть. И много. Какой именно нужен? Клинок длинный? Марку стали? Серейтор?

— Клинок — с ладонь. Главное требование — чтобы мой вес выдержал, если, например, в качестве ступеньки его использую. Все остальное — без разницы.

Мне хорошо запомнилась история одного охотника, как он, обходя на тропе капканы, провалился в ручей. По грудь, зимой.

— Прибегаю к зимовью, — рассказывал он, — ручку дерг!.. А она отламывается. Дверь приморозило по всему периметру: когда уходил, внутри было жарко, снаружи мороз, льдом и схватило. Окна в зимовьях всегда маленькие — чтобы зверь не пролез. И давай я дверь ножом открывать. Поломался бы он у меня — возле порога бы и остался.

Здесь морозов нет, но если нож сломается в самый неподходящий момент, — грош ему цена. Продавец, мгновение подумав, добавил ко всему лежавшему на прилавке довольно неказистый с виду нож с обшарпанной деревянной ручкой на двух клепках. Но, судя по толщине обуха, он должен быть крепким, а большего мне и не требуется.

— Сколько?

— Давай считать вместе. Только предупреждаю сразу. Как говорил Киса Воробьянинов, торг здесь неуместен: не базар, цены фиксированные.

Не сказать, чтобы общая сумма меня устроила, но особой боли все же не почувствовал. Оставалось только навести справки.

— На Вокзал часто отсюда люди ходят?

Хотелось бы отправиться вместе с толпой, желательно помногочисленней.

— Дня через три отправятся. Туда надумал?

— Не без того.

Ждать всего три дня — это замечательно. Не у костра в шалаше их прожить придется, к тому же в приятной компании. Глядишь, и Валерию уговорю. Вокзал — он и есть Вокзал, можно сказать, областной центр. По сравнению с районным, что представляет собой Станица. И действительно, что ей здесь делать?