Один из первых

Я попросил проводить меня в штаб корпуса. Меня привели в дом, где размещались генерал-майор Штомм, полковник Шаркани, генерал-майор Дешео, майор Чатхо, майор Дардаи, раненый полковник Ослани, полковник Надаи, полковник Шиклоши и жандармский подполковник Таваши. Они горячо обсуждали события последних дней, воздушный налет, которому штаб подвергся в Турове.

Я доложил генералу Штомму о результатах своей поездки, рассказав, что дорога Касторное — Тим отрезана русскими войсками. Полковник Шаркани разрешил мне переночевать в саперной роте. Мой провожатый дожидался в санях. Он быстро провел меня обратно в роту. Все дома в селе были забиты венгерскими солдатами; те, кому не досталось места в доме, грелись у костров во дворах. Войдя в дом, я еле-еле протиснулся к печке.

Воздух был такой тяжелый, что нечем было дышать. Зато было тепло, я даже снял шинель. Разговорились с командиром роты. Я рассказал ему, что на станции в Нижнедевицке был огромный немецкий склад продовольствия, в котором даже рейнские вина сохранились. Командир роты капитан Матясовски сказал, что утром он пошлет туда своих ребят, чтобы они достали продукты для роты. Я дал капитану в провожатые своего Вереша, который хорошо знал дорогу и что где найти.

На рассвете часовые разбудили нас, сказав, что немецкие солдаты хотят забрать наши сани. Я вышел во двор. Вместе со мной вышел, захватив винтовку, солдат.

Возле саней стояли два немца. Два сапера с винтовками в руках не подпускали их. С улицы другие немцы кричали этим двоим, чтобы они не церемонились и поскорее забирали сани. Я подошел к забору и сказал немцам, стоящим на улице, что они могут идти, куда им приказано, никаких саней они здесь не получат.

Тогда унтер-офицер, старший немецкой группы, сказал, что у таких бандитов, как мадьяры, они силой заберут сани.

Я ответил немецкому унтеру, чтобы он убирался отсюда. Наши вооруженные саперы окружили меня. Я выстрелил немцу прямо под ноги. Унтер опешил и, смерив взглядом наших солдат, предпочел удалиться.

Настало 31 января 1943 года. Часов в восемь утра полковник Надаи пришел в саперную роту и приказал мне принять командование саперным батальоном. Полковник Шаркани согласен. Отныне основная задача этого батальона будет заключаться в охране штаба корпуса. Через час ко мне подошел капитан Зателаки из оперативного отдела и передал, что меня вызывает полковник Шаркани.

Генерала Штомма и полковника Шаркани я нашел на центральной площади села. Они разговаривали с полковником Мартша, группа которого разместилась в селе. Я узнал, что в ночь на 30 января полковник Фаркаш принял командование всеми венгерскими частями и подразделениями, которые к тому времени собрались в селе Олым. Генерал Штомм заявил, что немцы вновь ввели нас в заблуждение, заверив, будто в северной части долины реки Олым действуют две немецкие дивизии, которые якобы перешли в наступление. Однако никакого наступления немцев в том районе не было, а наш корпус из-за этого оказался в очень опасном положении.

Я ждал момента, чтобы поговорить с полковником Шаркани наедине. В это время к генералу Штомму подошел одноглазый немецкий майор. Он привез приказ от генерал-лейтенанта Зиберта из села Олым.

— Венгерскому корпусу приказано до вечера 31 января оставаться в Крутой Горе, прикрывая дороги, ведущие в северном и восточном направлениях, — передал майор.

Выслушав майора, генерал Штомм ответил:

— Передайте господину генералу, что наш корпус не сможет продержаться в Крутой Горе до вечера 31 января, а потому мы сегодня после полудня вместе с группой полковника Мартша начинаем перемещение в населенный пункт Кучугуры, где, дав людям часа два отдыха, после полуночи тронемся на хутор Широкий. Там мы соединимся с группами полковников Мартша и Фаркаша и, идя через Бабанино и долину реки Олым, будем двигаться по направлению к Старому Осколу…

Наконец и мне представился случай обратиться к полковнику Шаркани. Выслушав меня, он приказал возглавить колонну штабных машин, следующих в составе колонны полковника Мартша. Для охраны колонны я должен был попросить у полковника Надаи один саперный взвод (не менее тридцати солдат) и трое саней. В два часа дня колонна штаба будет на этой площади, где я и приму ее.

Полковник Надаи передал мне саперный взвод и трое саней, а вот колонну пришлось ждать целый час на сорокаградусном морозе. Я жалел, что рядом со мной нет ефрейтора Вереша. Он уехал в Нижнедевицк за продовольствием и пока еще не вернулся.

Не обошлось здесь без спора. Полковник Мартша хотел вклинить в колонну штаба несколько саней из своей группы, чему я решительно воспротивился, сославшись на приказ полковника Шаркани.

Пока мы спорили, прибыла колонна штаба. К нам подошел майор Чатхо, но он ничего не знал о приказе полковника Шаркани. Споры уладил подоспевший вовремя полковник. Я построил колонну, организовал охранение, и мы вклинились в общую колонну, возглавляемую полковником Мартша.