Один Из Шестнадцати

Однако, с этим конкретным экземпляром все было не так просто. Если бы кто-то догадался засунуть его в электронный микроскоп, а еще лучше — в недавно появившийся нанометровый томограф, то увидел бы удивительные вещи. Во-первых, мясо было не само по себе, а крепилось сухожилиями на небольшой кости, скрытой в самой середине. А внутри этой косточки можно было увидеть пронизывающую сеть тончайших полиорганических нитей, образующих причудливую, но совсем не похожую на естественную геометрическую форму. Прочность этих нитей и невероятная для техники сегодняшнего дня сложность их структуры поразила бы всякого, кто смог бы «размотать» и проанализировать хотя бы одну из них…

И даже тогда вряд ли кто-нибудь догадался бы, что эти нити образовывали вторичную регенерируемую конструкцию, более-менее простую часть типичного комплекта имплантов, который имел каждый наблюдатель.

Конкретно эта неразумная, но чудовищно сложная нано-машина, питавшаяся энергией крохотных резонансных капсул, была строго приспособлена к жизни только внутри человеческого организма. И притом, совершенно определенного организма Ивана Родина, бывшего наблюдателя, стоявшего сейчас над раскрытым чемоданчиком и вглядывающегося во что-то, видимое только ему одному.

— Кажется, маркеры совпали, — наконец, облегченно сказал он. — Вторичка ожила, и говорит со мной. Жалуется, что соседей не слышит…

— Так уж прямо жалуется? — недоверчиво цыкнул Борис Мельников. — Эта штука там одна, а ты говорил, что в таком объеме их может быть несколько! Не нравится простор?

— Не нравится одиночество, — тихо ответил Иван. — И поболтать ей не с кем. Это же девочка…

— С чего ты взял? — у Мельникова чуть глаза на лоб не полезли.

— Мне так кажется, — отвернувшись от чемоданчика, улыбнулся Иван, но голос его оставался серьезным, а взгляд далеким и загадочным. — У нее приятный голос, альт. Фа первой октавы. Ты бы слышал… И линия соединения чуть мерцает, словно копна черных волос на ветру колышется… Красиво…

— Ух, напугал, колдун проклятый, — добродушно ругнулся Борис. — А я все никак не привыкну к твоим штучкам. Наверно, буду дергаться, пока ты мне такой же комплект, как у тебя, не справишь.

— Я бы с удовольствием тебе пару своих отдал, — заверил Иван. — Но я уже сто раз говорил, что генетические маркеры не дают имплантам работать в чужом организме. Поэтому мы кусок моего мяса для этого вырастили и сгенеренную вторичку в него засунули.

— Да я без претензий, — отмахнулся Борис. — Я и так тебе благодарен, самочувствие намного улучшилось. Только я врачам на глаза не показываюсь, как ты и советовал.

— Правильно, нечего светиться и давать повод для интереса, — подтвердил Иван и вернулся к чемоданчику. — Ждать смысла нет, я хочу испытать нашу «девочку» и открыть резонансный тоннель. Сейчас задаю координаты в привязке к ее собственному положению, чтобы всегда горловина попадала на приборы…

Иван постучал пальцем по плотно закрытому и массивному на вид металлическому контейнеру, занимавшему почти треть объема чемоданчика. Это был очень тщательно изолированный приборный отсек, внутри которого по задумке и должен был открыться тоннель в другой мир. Некоторое время Иван настраивал имплант, создавая и фиксируя необходимые силовые контуры, при пересечении которых и возникал «эффект времени».

Мельников все это время пытался представить, что ощущает Иван, напрямую общаясь со столь сложной, интересной и своенравной машиной. На что это похоже? На компьютерное меню или на набор более примитивных чувств и ощущений? Может быть, на брызги воды или всполохи света? Иван утверждает, что это нечто среднее, но при этом очень четко контролируемое. Каждый сгенерированный вторичный имплант, говорил он, немного отличается, нет двух одинаковых. Разума у них ни на грош, но характер, небольшие особенности, могут отличаться. К примеру, «демоны» защиты имело смысл запускать именно на тех вторичных имплантах, которые имели лучшие энергопоказатели и устойчивость на пиках. Их нити выжмут последний милливатт энергии, но удержат, например, силовой барьер почти на треть дольше обычных. А вычислительные задачи, такие, как анализ изображений или макроструктур, подбор или взлом сложных шифров стоило запускать там, где энергия распределяется ровнее и реакция на пики медленнее. Опять же, процентов двадцать можно выжать…

Но из всех людей только Иван мог это знать, потому что имел доступ к более низкому уровню работы этих замечательных устройств. Для остальных наблюдателей их комплекты были лишь безликими исполнителями команд.

— Не получается, — вдруг сказал Иван дрогнувшим от раздражения голосом. — Нужно четное число контуров, шесть. А наша «девочка» дает только пять или семь. Зараза, не хочет без соседей резонанс держать.

— Пяти контуров достаточно? — спросил обеспокоенный Мельников.

— Нет, — мотнул головой Иван. — Только если семь, но я не уверен в повторении эффекта. Сейчас попробуем…

Еще пару минут стояла полная тишина, Иван ничего не говорил, а внешне казалось, что он вообще ничего не делал, но это было обмачивое ощущение.