Один коп, одна рука, один сын

Юханссон попыхивал сигарой и пил мартини. Одет сегодня в элегантный темный костюм и вопреки обыкновению неплохо причесан. Здесь он ощущал себя другим человеком. Сильным, крутым, контролирующим то, что происходит вокруг него: при свете хрустальных люстр, у игральных столов, в баре и кабинетах, где играть в покер по головокружительным ставкам могли не более четырех человек одновременно. (Фрэнси брала себе десять процентов с окончательного выигрыша.) Здесь он знал в лицо каждого, кто приходил и уходил. Здесь очень скоро его невезение в игре должно было уступить место удаче, которая принест ему немалое состояние. Во всяком случае, он не переставал надеяться.

— Так вы, легавые, тоже его ищете? — спросила Фрэнси.

— А как же! — подтвердил Юханссон. — Это дело особой важности. Все в полиции его ненавидят.

— Наверно, он не промах, раз ему так долго удается скрываться.

— Иногда его называют невидимым или тенью.

Фрэнси стучала пальцами по стойке бара. Невидимый. Тень. Бывший член «Тигров Аркана». Это сильный противник. Но не долгожитель, об этом она позаботится. Ей даже захотелось с ним встретиться, чтобы своими руками свернуть ему шею. Нельзя безнаказанно вторгаться на ее территорию. Район вокруг Стюреплана — это ее вотчина, тамошняя публика берет товар у нее, а не у кого-то другого. Он получит прикладом автомата по морде и гранату в рот. Его башка разлетится на кусочки.

Кстати о башке. Ей вспомнилась голова бедняги Оливера, которую Крошке Мари пришлось бросить в озеро Мэларен, а перед тем извлечь из нее все ювелирные украшения.

Фрэнси будет не хватать этого хорошего и верного друга. Конечно, их дружба держалась прежде всего на бизнес-соглашении (он подслушивал для нее информацию на корпоративных мероприятиях, а она платила ему очень «жирную» зарплату, больше, чем он вообще-то заслуживал), но Фрэнси надеялась, что хотя бы часть этой дружбы основывалась не на деньгах, а на чем-то еще. Один раз они даже поцеловались. Оба были пьяны, но не настолько, чтобы не понимать, что делают. На вкус он оказался совсем не таким, как Пер, и ей это понравилось.

Она любила Пера, но не вожделела его, и это состояние только усиливалось.

Конечно, дело могло быть в гормонах. Она кормила ребенка и в целом ощущала себя не очень сексапильной, учитывая отвисший живот, растяжки после беременности, ноющую грудь и растянутую матку.

— Зачем он оставил на посылке отпечатки пальцев? — спросила Фрэнси.

— Он хочет, чтобы ты знала, кто он, — ответил Юханссон.

— Самоуверенный гад.

— Это точно.

— Ты никогда его не видел?

— Нет. Даже мельком.

— А я видела, во всяком случае, думаю, что видела, если это он напал на меня в «ЭнКо».

— Это мог быть кто-то из его солдат.

— Солдат?

— Так он называет своих людей.

— Война.

— Что?

— Он хочет войны. Он ее получит. Я не боюсь.

Юханссон изучающе посмотрел на Фрэнси, потом кивнул в сторону коляски со спящей Бэлль.

— У тебя же дети, — заметил он.

— Я могу их защитить, — ответила Фрэнси.

— Он попытается причинить вред им, чтобы добраться до тебя.

— Я могу их защитить!

Юханссон кивнул и продолжал курить сигару Взгляд его вдруг стал усталым и грустным. Подумал о жене и дочерях. О том, что его мания — это вирус, поразивший каждую клеточку семейной жизни. И черт возьми, от него нет никакого лекарства!

Хотелось плакать. Он сжал зубы. Впился ими в сигару. Он должен избавиться от этого. Освободиться. Но осталось еще чуть-чуть, сыграть пару раз, чтобы отыграть хотя бы часть.

— Фрэнси, я… — начал он.

— Ты получишь свои деньги, — опередила его она.

— Сколько?

— Двадцать пять. И можешь сегодня играть бесплатно.

Юханссон просиял. Чуть не облизнулся от удовольствия. Пакет с конфетами снова открыт, и жизнь прекрасна, по крайней мере сейчас!

Дверь казино открылась, и вошли три качка — Янне, Петер и Манге, — как обычно, все вместе. Им было лет по двадцать пять, они занимались в основном рэкетом, но не отказывались, когда всяким шишкам, с которыми работала Фрэнси, требовались телохранители или спец-транспорт в «Женский рай» или из борделя домой.

Они поприветствовали Фрэнси как положено — поцеловали ей руку. Юханссону просто кивнули. Знали, что он полицейский. Знали, что он лузер и игроман, которого Фрэнси легко купила. Сами они с удовольствием порубили бы его в капусту. Потому что легавый — всегда легавый, то есть враг. Но Фрэнси всегда играла по-крупному, поэтому только будущее могло показать, умно или глупо она поступила.

— Можешь идти, — сказала она Юханссону.

Он благодарно кивнул и ушел.

— А вот и кронпринцесса! — воскликнул Петер, наклонившись над Бэлль. — Можно?

Фрэнси кивнула. Петер взял Бэлль на руки. Похоже, она была не против, уткнулась головой в его накачанную грудь, намеренно обтянутую очень тесной футболкой.

— Какая хорошенькая, — сказал Янне.

— Это точно, — подтвердил Манге.

— Хотите подержать? — спросил Петер.

Они кивнули, и Бэлль переезжала с одних рук на другие, пока не закричала, устав от избытка внимания. Тогда ее положили обратно в колыбель, где она отчаянно махала ручками, самая себя успокаивая.

— Я тоже хочу такую, — сказал Манге.