Один на льдине

И вот я грязный и окровавленный иду домой. Мне стыдно. Я помню это жгучее чувство стыда. Чего же я стыдился? Своей неудачи? Своего внешнего вида? Унижения?.. Может быть, мне было стыдно за взрослого человека в офицерских погонах, который так понимал свой служебный долг? Вряд ли. Наверное, мне стыдно было идти к маме в испорченном пальто, сгоношить которое ей стоило немалых трудов. Когда я впервые прочел у Есенина:

"…И навстречу испуганной маме

Я цедил сквозь разбитый рот:

"Ничего… Я споткнулся о камень…

Это к завтрему все заживет…"

Я не в первый уже раз вспомнил эту детскую обиду. Как бы то ни было, но если уж говорить о колее, по которой меня тащила судьба к очередной стрелке, то и без психоаналитика можно выстроить причинно- следственную цепочку. И первой причиной, толчком к моей будущей мошеннической деятельности в личине "капитана Аристова", к моим путешествиям по стране с поддельными билетами особо важной персоны был именно тот случай из детства. Моя "любовь — ненависть" к военной форме и подсознательное ощущение своей мизерности перед жерновами власти, жалость к маме и желание сделать ее счастливой и гордой — все это теснейшим образом переплелось в сознании и превратило мою жизнь в смертельно опасную игру. А игра стала полной мучений жизнью.

И тот проезд "зайцем" на первом конотопском трамвае, возможно, в большой степени определил ход моей жизни. Сколько я объездил потом тысяч километров в полном комфорте мягких вагонов и холуйствующими перед моими поддельными литерными документами проводниками! Похоже, я по-детски, с наслаждением мстил властям в лице участкового Кислицы, за то, что они так жестоки к людям с мозолями на руках.

Я сладко ненавидел и презирал физический труд, невольно уподобившись им, властям предержащим. Но в отличие от них, я заплатил за это годами каторжного бытия.

И очень прошу вдумчивого читателя запомнить эту предысторию для правильного понимания психологического подтекста моих последующих проделок.

Что же касается капитана Кислицы, то судьба его вознаградила за песье рвение: капитанский труп нашли однажды утром насаженным за подбородок на штырь металлической ограды паровозоремонтного завода. Так расправились работяги с этим мерзавцем. А мой трамвай еще стучит по рельсам…

И я до сих пор люблю этот, стотысячный при всех властях городок. Объехав полмира, и давно уже проживая в Москве, я тянусь туда летом. Наверное, потому, что я остаюсь украинцем. Я готов писать о Конотопе без конца, дни и ночи. Там, как всякий мальчишка, я впервые страдал, любил, дрался, голодал и тонул, вдыхал неповторимый густой запах его цветов и слушал мистический лепет листвы многовековых деревьев.

8

В известной многим по украинской классике повести "Конотопская ведьма" Квитко — Основьяненко писал, что это город, где обретаются бесы всех мастей, заполненный ведьмами и ведьмаками, прорицателями, колдунами и гадалками. Не знаю: крестила ли меня мама, потому что в оккупированном фашистами городе не было ни одной православной церкви. Может, потому с детства каким-то болезненным ознобом отзывался во мне сумеречный шелест конотопских деревьев. Особенно с наступлением ночи, когда ни света, ни огонька.

Деревья жили по всему нашему мещанскому городу, как молчаливые хозяева — эти деревья, многие из которых были древнее конотопских старух из первой, может быть, половины девятнадцатого века. Город словно забежал в сад — и обмер под его кронами. Потом люди стали как бы отгораживаться друг от друга высокими заборами. Так казалось мне, ребенку, что город состоит из заборов. И — сезонная непролазная грязь на черноземных улицах, посыпанных "жужелкой"[4]. Нередкие на крупной узловой станции автомашины, как катера, рассекали эту грязь, распугивая уличных кур, гусей и поросят — больших ценителей грязи.

Но не прекрасное лето помнится своею быстролетностью, а осень своими моросящими дождями, когда все меркнет вокруг.

И все эти черные улицы, черное вечерами небо и черные скрипучие ивы, черные шелковицы — как волновали они своей значительностью!

Черными были они, да не чернее жизни…

9

Всякий человек, похоже, иногда вдруг подумает: кто я? Откуда и зачем я пришел в этот мир? Где мои корни и где исход?