Один на миллион

Куин начал со стороны березы; едва он снял крышку с первой кормушки, птицы оживились, запорхали с ветки на ветку, и те закачались. Птенцы, догадался Куин. Все новое за последние две недели он узнавал благодаря аккуратному, правильному, старомодному почерку своего сына. Загадочный плод слабосильных чресл Куина, мальчик, как выяснилось из дневника, замахивался на почетный значок за умение распознавать птиц – «Орел скаутов».

Мисс Виткус открыла окно.

– Они приняли вас за мальчика, – крикнула она, когда птицы спорхнули вниз. – Такая же куртка.

Свежий воздух ворвался в легкие резко и безжалостно. Мисс Виткус наблюдала за ним, свитер топорщился на ее впалой груди. Он ничего не ответил, и она закрыла окно.

Наполнив кормушки и пройдясь газонокосилкой по лужайке, Куин вернулся к дому. Мисс Виткус стояла на пороге, ждала его. Беловатый пух у нее на голове, который и волосами-то не назовешь, напомнил Куину одуванчики. Она сказала:

– После работы я угощаю его печеньем.

– Нет, спасибо.

– Это входит в дежурство.

Пришлось зайти, но куртку он снимать не стал. Куртки у них с мальчиком были, как заметила мисс Виткус, совершенно одинаковые: кожаные бомберы с заклепками, отчего Куин походил на рок-н-рольщика, а мальчик – на суриката, вырвавшегося из капкана. В этой куртке Белль его и похоронила.

Куин ожидал, что окажется посреди кошек и носовых платков, но нет, жилище мисс Виткус было просторным и полным воздуха. На одном конце кухонной столешницы лежала стопка газет, но в остальном он сиял чистотой. Краны над раковиной блестели. Наверняка и участок возле дома когда-то выглядел не хуже, чем у соседей, – ровные дорожки, аккуратные клумбы посреди подстриженных газонов – просто с возрастом у нее кончились силы поддерживать порядок.

На столе две разнокалиберные тарелки, пачка маленьких крекеров в виде фигурок животных, колода карт и уродливые очки для чтения из аптеки. От стульев пахло полиролью с лимонной отдушкой. Он постарался представить, как мальчик чувствовал себя здесь.

– Говорят, вам сто четыре года, – сказал Куин, просто чтобы нарушить молчание.

– И сто тридцать три дня. – Она раскладывала крекеры по тарелкам один за другим, как раздают карты. Молока, похоже, не предвидится.

– А мне сорок два, – сказал он. – Для музыканта все равно что восемьдесят четыре.

– Выглядите старше, – она стрельнула в него искрой зеленоватых глаз.

В своем дневнике мальчик записал, как всегда, без единой ошибки: «Мисс Виткус дает НЕВЕРОЯТНЫЙ заряд вдохновения – она настоящая волшебница, и жизнь прожила просто ПОРАЗИТЕЛЬНУЮ!!!» В дневнике было исписано двадцать девять страниц, повседневная хроника чередовалась с короткими восторженными заметками о мисс Виткус, его новом друге.

– Вам кто-нибудь помогает? – спросил Куин. – Кроме скаутов?

– Меня обслуживает «Еда на колесах», – ответила она. – Я их стряпню расковыриваю и готовлю заново, выходит экономия на продуктах.

Она взяла крекер в виде динозавра.

– Это они привозят вместо десерта. – Она снова взглянула на Куина. – Ваш мальчик говорил, что вы знаменитость. Это так?

– Разве только в своих мечтах, – рассмеялся он.

– Какого рода музыку вы играете?

– Любую, кроме джаза. С джазом в крови надо родиться.

– Как Элвис?

– Именно.

– Ковбойские песни играете?

– Если хорошенько попросить.

– Мне всегда нравился Джин Отри. А как вам Перри Комо?

– Хоть Перри Комо, хоть Джин Отри, хоть «Лед Зеппелин», хоть реклама кошачьего корма. Лишь бы платили.

– Я никогда не слышала Эда Зеппелина, но рекламой кошачьего корма сыта по горло. – Она несколько раз моргнула. – Значит, на все руки от скуки.

– Поденщик, – сказал он. – Надо же зарабатывать.

Она опять взглянула на него.

– И все-таки вы талантливый.

– Я обыкновенный.

Что мальчик наплел ей? Куин чувствовал себя жуком на булавке под лупой.

– С семнадцати лет работаю без передышки.

Она не нашлась, что ответить, и промолчала.

– Гитаристом, в смысле. В основном я работаю гитаристом.

Снова молчание, и Куин сменил тему:

– Вы прекрасно говорите по-английски.

– А почему бы мне не говорить по-английски? Как-никак живу в этой стране сто лет. Чтоб вы знали, я была секретарем у директора школы. Академия Лестера. Слыхали?

– Нет.

– Как же, доктор Мэйсон Валентайн. Блестящий мужчина.

– Я учился в бесплатных школах.

Она теребила свой свитер, экспонат из сороковых годов с большими стеклянными пуговицами.

– На этих мальчиков совсем нельзя положиться. У нас же с ним были планы. – Она посмотрела на Куина.

Куин сказал:

– Постараюсь заменить его.

– Как вам будет угодно. – Она барабанила пальцами по затертой колоде карт, которые были несколько меньше обычных.

– Сын говорил, что вы показываете фокусы, – не удержался Куин.

– Но не бесплатно.

– Вы брали с него плату?

– С него нет. Он же ребенок.

Она надела очки – чересчур большие для ее лица – и поглядела на колоду.

Мальчик писал: «Мисс Виткус НЕВЕРОЯТНО талантливая. Она умеет делать так, что карты и монеты ИСЧЕЗАЮТ. А потом ПОЯВЛЯЮТСЯ снова!!! И улыбка у нее удивительная».

Да, именно так он выражался и в жизни.

Куин спросил:

– Сколько?

Она перетасовала карты, настроение у нее переменилось.