Один на один

И топать, и топать, и топать... До чего однообразная местность - не на чем взгляд остановить. Чего-то я и не припомню по карте, чтобы здесь так долго идти...

Кувалда наконец нашел злополучный проход, куда все облегченно и свернули. Дорожка была широкая, утоптанная, словно аллея в парке. Нет, сюда мы как-то ни разу не доходили. У нас всегда маршруты севернее лежали. Так и что удивительного? Каким идиотом надо быть, чтобы по РАВНИНЕ прогуливаться? Кувалда, правда, рубаху на пузе рвал - клялся, что саунд-волны сейчас - жуткая редкость, а здесь о них и слыхом не слыхивали... Ничего каламбурчик, да?

Пурген догнал Саню, ткнул локтем в бок:

- Слышь? Поют.

Я бы, конечно, пением эти звуки назвал с большой натяжкой. Так, мычание. Но, учитывая низкую музыкальную грамотность местного населения, явление, безусловно, необычное.

Впереди остановились, и Саня услышал довольный голос Гризли:

- Это, ить дошли... Цветник это...

Местность здесь совершенно незаметно понижалась, образуя нечто вроде а-агромадного блюдца, метров пятьсот в диаметре. И вот теперь представь, что в это самое блюдце набросали мелко нашинкованную радугу, пардон за пошлое сравнение, ничего умнее в голову не пришло.

Это и был знаменитый и совершенно незнакомый нам Цветник.

А начали мы знакомство с жуткого конфуза Цукоши.

Совсем рядом с дорожкой начинались заросли неизвестного растения, на ветках которого, трогательно поддерживаемых палочками-рогульками, висела клубника величиной с футбольный мяч. Обжора Азмун и здесь не смог подавить зов вечно голодного брюха. Он сорвал с ветки ближайшую ягоду и с хлюпаньем засунул в нее довольное лицо.

Тут же выронил ягоду и согнулся пополам.

Его вырвало.

От лежащей на земле клубничины разносился сильнейший запах падали.

- Эх ты, дурында, - ласково сказал Кувалда, с жалостью глядя на содрогавшегося Цукошу, - ее ж только Пакость есть может...

- Ого, - тихо заметил Леня. - А вот и садовник пожаловал.

Странной, подпрыгивающей походкой к ним направлялся человек. Когда он подошел достаточно близко и уже можно было разглядеть его лицо, Цукошу снова вывернуло. Ну это, наверное, по инерции. Хотя зрелище, доложу я вам, было... весьма и весьма специфическое.

Недопеченный крендель с как попало воткнутыми изюминками глаз, который, перед тем как посадить в печь, изрядно покромсали ножом...

Или сильно подтаявший снеговик, у которого уже и нос-морковка отвалился...

Что-то среднее между этими двумя обаяшками.

Был он невысок ростом, примерно Стармеху по плечо, с редкими длинными волосами и большими мясистыми ушами-локаторами. Подбежав к Кувалде, он радостно запрыгал вокруг него, издавая как раз то, уже слышанное нами мычание, только тоном повыше.

- Это... Кто это? - сдавленно спросил Дима.

- Это - Дуня. - Невыразимая нежность сквозила в голосе Кувалды. Он ласково погладил урода по голове и сунул ему в руку заныканный где-то кусок сахара.

- А что у него с лицом?

Бестактный вопрос, не спорю, но Дима был, честно, ошарашен.

- А-а, это-о, таким уродился, болезный, така уж у него, ить, стало быть, планида... А лицо... Он, ить, вообще, безо рта на свет народивши... я вот так, иду, смотрю, пацан в траве лежит... махонький, глазки черненьки, а не плачет... Гляжу - а рта-то и нет... Ну, я ему ножичком и проковырял... неаккуратно маненько, да ничего, и так сойдет... Ты на лицо-т, не смотри, главно дело, штоб человек хороший...

Дуня меж тем, поплясав около Кувалды, видно, решил пойти познакомиться с остальными. А знакомство у него - представляешь? - состоит в том, что, попрыгав на месте, этот урод вдруг, не спросясь, кладет тебе голову на грудь и пускает слюни.

Надо отметить, мужики очень стойко перенесли эту трогательную процедуру. Когда очередь дошла до Сани, его замутило, но он только крепче сжал зубы. У настоящего Сани-Двоечника, без примеси, так сказать, Саши Самойлова, наверное, давно бы уже случилась истерика.

Дуня покончил со знакомством и что-то промычал Кувалде.

- Так, ить, в гости зовет... - перевел тот. - Наши блинки - ваши байки...

Этого только не хватало!

- Нет, Гризли, - решительно отказался Стармех, - мы, знаешь ли, еще не устали, рано отдыхать. Так до Лечебницы можем засветло не успеть.

- Ну-у, тко, низя-я, низя-я так, братцы, - заныл Кувалда, - обижать-т, хорошего человека - грех, ить, он к вам - со всей душой... Низя-я... Хоть минутку посидеть на-адо... Отсюда до Лечебницы - уж и рукой подать... Стоящий радом Дуня изображал на своем кошмарном лице скорбь и что-то жалобно подвывал.

- Кончай концерт, Стармех, - шепнул Двоечник, - посидим минуту, не помрем.

- Не помрем? - Дима с сомнением глянул на зеленого Цукошу. - Ладно, Дуня, принимай гостей.

Радости садовника не было предела. Он даже бросился было обниматься, но Леня - первый же, на кого он наскочил, - инстинктивно выставил локоть вперед. Получилось слегка резковато - Дуня с размаху налетел на локоть и шлепнулся на дорогу. Пурген покраснел, Дуня заплакал, Кувалда Гризли, кудахтая, бросился успокаивать обоих.