Один на один с Драконом

— Я сказала. Сама выращу. На это у меня сил хватит. Коли убьёшь, ко мне не приходи. Поняла? — зло выдала тогда мать.

Слово она сдержала, вырастила Аню и воспитала. Права оказалась, не было бы у Александры больше детей, если бы тогда ребёнка убила. Тут и работа, и здоровье — всё к одному. Старшая Лазарева так и не вышла замуж, лишь пара-тройка интрижек за всю долгую жизнь.

Александра Владимировна опёрлась локтями о колени, потёрла виски. Мимо прошла акушерка, остановилась, заметив старшую Лазареву.

— Ну как там наша мамочка? — ласково спросила она.

Александра Владимировна пожала плечами. А та глянула удивлённо и направилась в палату.

В коридоре пахло чистящим средством. Ярко горел электрический свет.

«Что я за мать такая!? — думала Александра Владимировна. — Мало того, что дочерью в детстве не занималась, так ещё и допустила такое».

Сейчас, на старости лет, она чувствовала сожаление и острое желание наверстать упущенное. Только, увы, было поздно, прошедшей жизни не вернуть.

Дверь в палату приоткрылась, выглянула акушерка.

— Александра Владимировна, уже недолго осталось, — сообщила она.

Старшая Лазарева поднялась, прошла в палату. А, женщина наоборот, вышла.

Аня всё также лежала на койке. Нелепая операционная сорочка сбилась набок.

— Как ты? — поинтересовалась Александра Владимировна.

— Больше не могу, — прерывисто выдавила Аня.

— Слушай, только не ори, дыхание собьёшь, а тут дышать важно, ну знаешь сама. И врачей будешь раздражать, а им ещё работать, — наставляла она дочь.

— Мама, — с упрёком выдавила Аня. — Сама разберусь.

Она выглядела измученной, но спокойной.

Александра Владимировна нервничала больше дочери.

В палату вернулась акушерка, зашли медсестра, анестезиолог и хирург. Пришлось посторониться.

Старшая Лазарева занервничала ещё больше. Двойню родить сложнее, что угодно может пойти не так. А с учётом особого происхождения детей — так вообще.

— Александра Владимировна, если останетесь, наденьте халат, — сказала медсестра.

Акушерка что-то говорила про раскрытие.

— Никогда ещё так сильно не хотела скорее залезть на стол, — пошутила Аня, морщась от боли и часто дыша.

Александру Владимировну охватил приступ паники. Она запоздало испугалась.

Медсестра сняла с Ани сорочку и под руку повела к родильному столу. Огромный живот, казалось, был больше хрупкой нагой фигурки. Всё поплыло перед глазами.

— Лучше подождите снаружи, мы сразу позовём, — предложил кто-то, подталкивая женщину к выходу.

Александра Владимировна не стала спорить. На ватных ногах она вышла, прикрыла дверь, опустилась в кресло, в котором до того сидела. В горле пересохло. В тишине больничного коридора её с головой накрыл страх. Казалось, будто за дверью слышатся частое натужное дыхание и приглушённые команды докторов. Александра Владимировна вся напряглась, обратилась в слух. Криков и стонов не было. Ей померещилось, словно сейчас она услышит полные недоумения возгласы. Чудилось всякое, будто вовсе не люди появятся на свет, а невесть кто.

«На УЗИ были дети как дети», — успокоила она себя.

Не помогало. В горле саднило. От волнения тряслись руки. Чувство было таким же, как тогда, когда дочь пропала без вести: страх неизвестности, предчувствие беды.

Александра Владимировна в очередной раз прокляла войну, ненавистного дракона и Анино упрямство.

Ничего не происходило. Минуты тянулись вечно. Женщина поднялась, намереваясь заглянуть хотя бы через щель. В этот момент раздался детский крик.

* * *

К лицу дочери прилипли волосы, две косы растрепались. К груди она прижимала красный крохотный живой кулёк. Второго ребёнка пеленала медсестра. Александра Владимировна не могла оторвать взгляда от маленького тела. Глаза малютки были закрыты. Аня подставляла сосок к крошечным губам. Младенец морщился и бестолково открывал рот. Вдруг щёлочки глаз распахнулись, и Александра Владимировна увидела чёрные глаза, совершенно не свойственные новорождённому. В остальном ни чешуи, ни хвоста — просто красно-розовый комок, сморщенный и неказистый. Крохотная ручка легла на белую грудь. Младенец наконец обхватил губами сосок, перестал возиться, закрыл глаза.

Аня посмотрела в упор на мать, по её щеке скатилась крупная слеза.

— Ну, бабушка, хотите подержать? — спросила медсестра.

Александра Владимировна приняла из её рук свёрток в цветастой пелёнке. Ей показалось, что любое неловкое движение может повредить малюсенькое тельце. Она аккуратно прижала ребёнка в себе, всмотрелась в игрушечное личико. Младенец скривил рот и пронзительно заревел. Закричал и второй на руках у Ани.

Александра Владимировна неожиданно для себя почувствовала нежность, как в далёком прошлом, когда впервые взяла на руки Аню. Чувство это затопило её сознание против воли.

«Какая злая ирония, — подумала она. — Ведь в Институте заговорили о экспедиции туда, где появились эти два комочка вопреки всему».

Старшая Лазарева не решила, стоит ли сообщать новость дочери. Её мучали сомнения.

«Лучше ей не знать, по крайней мере пока», — заключила она.

Глава 28