Один на один с металлом

– Во-первых, каждый сержант нашей бригады готовился действовать на одну-две ступени выше должности командира отделения. Кроме умения взрывать и минировать, мы изучили штат и тактику действий немецкой армии. Нас учили тактически мыслить, в том числе и за противника. Во-вторых, в нашей бригаде каждый сержант или офицер был обязан уметь применять все вооружение группы – от снайперской винтовки до радиостанции «Север». Только, в отличие от будущих радистов, мы учились принимать и передавать на ключе только цифровой текст. На это ушло лишь несколько учебных часов в неделю. Да и это было в последний месяц нашего обучения, – глядя в глаза подполковнику, бодро оттарабанил я. – Кроме того, уже к концу октября, после четырех месяцев, проведенных в горах, я знал устройство радиостанции и умел разворачивать антенну ничуть не хуже любого штатного радиста. Кроме этого, каждый из отобранных разведчиков прошел альпинистскую и горнолыжную подготовку. Ну и все мы, и из военной разведки, и из НКВД, имели опыт прыжков с парашютом.

Здесь я, мягко говоря, слукавил. До этого в бригаде и в родном Чкалове я прыгал только с парашютной вышки.

Подполковник кивнул, удовлетворенный моим ответом.

– Ну а что было потом? – подал голос штатский.

– Быстро освоив аппаратуру и потренировавшись в разворачивании антенн, мы двое суток ждали, пока установится в горах погода. Взлет нам разрешили рано утром на третьи сутки, – начал вспоминать я. – Наша группа в двенадцать человек загрузилась в транспортный самолет ПС-84. Техники загрузили транспортные мешки с грузовыми парашютами.

Я, замолчав, боковым зрением взглянул на настенные часы. Час семнадцать. Второй час ночи… однако.

– Разрешите, – обратился я к подполковнику, посмотрев на графин с водой.

Тот кивнул, и штатский налил мне полный стакан воды.

…А тогда на взлете наш транспортник начал заваливаться на левое крыло. Но пилот выровнял самолет, и он стал набирать высоту. А земля под нами стала напоминать карту, которую мы с лейтенантом изучали, готовясь к десантированию.

Взглянув в иллюминатор, я увидел, как с одной стороны ослепительно сверкнуло на солнце Черное море. Линию горизонта скрывала легкая дымка, такая же голубая, как море и небо, и они сливались в одну большую синюю бесконечность. С другой стороны четко был виден причудливый контур горного хребта. Ледяные и фирновые грани его вершин бликовали на ярком солнце. Пройдя вдоль хребта, наш самолет вошел в ущелье Секена. Я смотрел сверху в иллюминатор, сверяясь с картой местности, которая, как на фотографии, отложилась в моей зрительной памяти. Прыгать нам предстояло на нейтральную полосу между позицией немецких егерей и участком, куда должны были выйти наши разведчики.

Прозвучала сирена, а над дверью пилотской кабины загорелась красная лампочка. Мы встали и выстроились вдоль борта.

– Пристегнуть карабины, – прозвучала команда. Защелкали карабины, пристегивая вытяжные фалы парашютов к тросу, натянутому вдоль грузовой кабины. Вновь прозвучала сирена, и вместо красной лампочки над дверью замигала зеленая. Наш самолет шел над плоскогорьем на высоте четырехсот метров.

– Пошел! – скомандовал выпускающий, и лейтенант Берия первый шагнул в открытый люк. Один за другим ребята стали прыгать в ледяную бездну. Подошел мой черед. Оказавшись перед открытым люком, я сделал резкий выдох, подавляя страх, и шагнул в сияющее небо. Ощутив резкий рывок, поднял глаза вверх. Купол моего парашюта раскрылся. Я взялся руками за свободные концы парашюта.

Я осмотрелся и заметил несколько выше и в стороне снайпера нашей разведгруппы. Справа от меня на парашюте опускался мягкий грузовой контейнер. Приземлившись, я по шею зарылся в рыхлый свежевыпавший снег. Мои навыки в «нижнем маятнике» и умение прыгать с высоты тогда мне абсолютно не пригодились. Вылезая из сугроба, я услышал чей-то шутливый голос:

– А зимой-то с парашютом прыгать лучше, чем летом.

Барахтаясь, ребята вылезали из сугробов, отстегивая подвесную систему парашютов. Метрах в десяти от меня на кустах шиповника висел купол грузового парашюта, а из снега не переставая звенел звонок. Это идея ребят, которые во время битвы за Москву ночью прыгали в немецкий тыл. В мешки уложены обычные электрические звонки, запитанные от сухих батарей. Дешево и сердито. Поэтому все контейнеры с радиоаппаратурой, запасными батареями, горными лыжами и продовольствием мы быстро нашли. Отрезали купола и стропы от подвесных систем, они нам еще пригодятся.

Распределив всю экипировку среди бойцов, Серго дал команду спускаться с плато, на котором мы приземлились. Я тогда шел старшим головного дозора, спускаясь к тропе, которую мы хорошо рассмотрели с воздуха. Эта тропа уже была пробита нашими лыжниками. Мы знали, что по этой тропе наш разведотряд должен поддерживать связь с нашими тылами. Вскоре я заметил группу бойцов в форме наших горнострелковых отрядов. Оказалось, что они, получив радиограмму о месте и времени нашей высадки, ждали нас.