Один неловкий момент (СИ)

— Какая разница? — Начала я. Лена нахмурилась и посмотрела на меня. — Я имею в виду… какая разница, что подумают люди? Он у тебя не преподаёт. Ты ему не студентка. Так что какая разница?

— Это да, но… знаешь такое неприятное чувство, когда тебе вроде плевать, что о тебе подумают… но лишь вроде. Что-то всё равно остаётся и не даёт тебе полностью отпустить это.

— О, да! Я прекрасно понимаю о чём ты. — Улыбнулась я, потому что Лена сейчас буквально описала то, что гложило меня с тех самых пор, как мы с Артёмом начали общаться. Лена улыбнулась мне, а Маша нахмурилась, глядя на нас.

После пар, когда мы с Машей шли к остановке, она некоторое время молчала, но потом всё же заговорила.

— Вик, я понимаю, что мы с тобой не то чтобы друзья, но ты же знаешь, что можешь поговорить со мной, если тебя что-то беспокоит?

— Ну, — начала я. — Это зависит от того, говоришь ли ты это, чтобы потом обсудить мою скудную и неинтересную жизнь с другими или потому, что тебе реально интересно.

— Зачем ты так? — Маша остановилась, глядя на меня. — Почему ты ведёшь себя, словно я тебе враг?

— Ты мне не враг. И я не это имела в виду…

— А что тогда?

— Ну… в целом это…

— Поверить не могу, — вздохнула Маша, разводя руками. — С первого семестра вся наша группа считает тебя странной, потому что ты ни с кем не общаешься и ведёшь себя как изгой. Ты делаешь всё возможное, чтобы создать вокруг себя максимально отталкивающую репутацию. Общаться с тобой было огромным риском, потому что я не хотела стать таким же изгоем. Но я всё равно начала с тобой дружить. Ведь никто не заслуживает того, чтобы быть одним. Тогда почему ты поступаешь так? Я иду тебе навстречу, а ты…

— Я не просила со мной дружить, — начала я и только потом сообразила, что сморозила, когда лицо Маши побледнело. Мне не хотелось её обижать. Я и так слишком много наговорила. — В смысле… я рада, что ты общаешься со мной… просто…

— Просто тебе нужна только ты. Ладно, я поняла. Прости.

Маша развернулась и быстро убежала в сторону остановки. Я хотела остановить её. Но так и не решилась.

Если задуматься, я никогда не просила её дружить со мной. Мне это просто было не нужно. В моей жизни было слишком много попыток дружбы, чтобы узнать, что они уходят, предают, кидают и что такое понятие, как дружба бывает слишком обесценено в двадцать первом веке. Но даже пытаясь обособиться от этого, я невольно завела себе подругу. Да, Маша стала мне подругой. Настоящей подругой. Мне нравилось слушать её истории, хотя я постоянно делала вид, что это меня достаёт. Мне нравилось, когда по утрам она заваливала меня дурацкими мемасами из ВК. Мне нравилось, как упорно она звала меня куда-нибудь с ней пойти. Мне нравилось, как она жаловалась на некоторых преподавателей. Мне нравились её шутки, хотя я всегда делала вид, что её юмор тупой и пошлый.

Но я оттолкнула её. Потеряла её. Очередной человек ушёл из моей жизни. По моей вине. Может быть, всё всегда было по моей вине? Все люди уходили не потому, что все и всегда уходят, а потому что со мной нельзя оставаться, проводить время и быть рядом? Потому что я не создана для дружбы, отношений и любых социальных контактов?

Я не хотела из-за этого плакать, но в итоге уже больше часа сидела на диване и не могла остановить потоки воды, что лились из моих глаз. Я вспомнила подруг, которые были у меня в пятом классе. Вспомнила, как мы обменивались феничками в знак вечной дружбы, клялись на мизинчиках всегда быть вместе, как они плакали из-за того, что мне нужно уехать и обещали писать каждый день. Я уже не могу вспомнить их имён. Помню своего сводного брата, который обещал, что развод родителей не повлияет на нашу дружбу. Но я уже пять лет ничего от него не слышу. Я помню многих друзей, которые уходили из моей жизни и не стремились вернуться в неё. Потому что во мне не было чего-то, что могло притянуть.

Из-за того, как сильно я плакала, я не сразу услышала, как в дверь звонят. Только потом я поняла, что уже было восемь вечера. В это время Артём всегда приходил, чтобы выгулять Чарльза. Вот же чёрт!

— Котёнок, открывай! — Позвал меня Артём через дверь, когда я вышла в коридор. — Наш малыш уже заждался мамочку.

Я ничего не могла поделать с предательской улыбкой. Но слёзы полились с новой силой, когда я представила, что Артём тоже уйдёт из моей жизни. Какая же я дура. Так долго отталкивала от себя людей, а в итоге опять слишком близко подпустила некоторых. А в Артёма вообще влюбилась. И это было глупо отрицать, потому что я ждала встреч с ним, постоянно бросала на него взгляды, мне нравились его шутки. Да, они часто были глупыми, пошлыми и я постоянно называла их тупыми, но они всё равно мне нравились. И это прозвище! Сколько бы раз я не говорила Артёму перестать так называть меня, что мне не нравится, но теперь глубоко в моей душе разливалось приятное тепло, когда Артём называл меня Котёнком.

— Я… — хрипло попыталась сказать я через дверь, но из-за того, что я достаточно долго плакала, голос подвёл меня. — Я не смогу пойти.

— Котёнок, открой.

— Артём, пожалуйста, уходи.