Один неверный шаг

На мгновение ему пришла в голову мысль о том, одобрил бы Хорас их отношения. Странная мысль, как ни крути. Но она тем не менее его посетила. В самом деле, что сказал бы по этому поводу его старый ментор? Честно говоря, Майрон не очень хорошо представлял себе, что значит встречаться с чернокожей девушкой. Его, несомненно, тянуло к ней, но нет ли в этом патологического притяжения, связанного с табу. Или, скажем, с подсознательным отторжением? Интересно, если бы они соединились, что ждало бы их в будущем? Он на мгновение представил, что они живут в небольшом домике в пригороде. Она — детский врач, он — спортивный агент, она — черная, он — белый. Короче говоря, смешанная во всех отношениях пара, которая по идее должна одинаково воспринимать действительность и видеть одинаковые сны… Тут Майрон волевым усилием заставил себя отбросить мысли, которые заслуживали лишь одного названия: «глупые». Как может взрослый занятой человек, к тому же связанный давними отношениями любви и душевной привязанности с молодой, но уже известной в определенных кругах писательницей, находящейся сейчас по литературным делам в Лос-Анджелесе, всерьез размышлять о совместной жизни с чернокожей девчонкой, с которой знаком всего два дня?

Временное помешательство — вот что это такое. Точка.

Светловолосая поклонница бега в облегающих красных шортах и видавшем виды белом спортивном бюстгальтере не спеша протрусила мимо его машины, заглянула в салон и улыбнулась. Майрон ответил ей улыбкой. Опять голый живот. Приходится принимать приятное одновременно с тем, от чего тебя воротит.

Через дорогу машина Франсин Нигли начала поворачивать на подъездную дорожку, ведшую к полицейскому участку. Майрон переключил передачу и положил ногу на педаль газа. В следующее мгновение появился голубой «бьюик-скайларк», проехавший мимо поворота, даже не замедлив ход. Майрон попытался узнать, кому принадлежат номера «бьюика», продиктованные ему Франсин, для чего позвонил в департамент транспорта штата, но был воскресный день и в департаменте, конечно же, никто трубку не снял.

Майрон выехал на Ливингстон-авеню и двинулся вслед за «бьюиком» в южном направлении. Он старался держаться так, чтобы между его автомобилем и «бьюиком» находились как минимум четыре машины, поэтому, чтобы видеть «бьюик», ему приходилось сильно вытягивать шею. По счастью, никто из водителей сильно на акселератор не давил. Стоял воскресный день, а жители Ливингстона по воскресеньям обычно никуда не торопятся, и эта привычка ливингстонцев сегодня особенно радовала Майрона. Зажегся красный свет, и «бьюик» остановился на перекрестке на Нортфилд-авеню. Справа от Майрона располагался небольшой универсальный магазин из красного кирпича. Когда Майрон был маленьким, здесь находилась начальная школа Рузвельта. Однако по прошествии двадцати лет какому-то умнику в руководстве штата пришла в голову мысль, что Нью-Джерси так много школ не требуется и вместо образовательных учреждений нужно строить больше универсальных магазинов и вообще торговых точек. Вот что значит предвидение.

Когда красный свет сменился зеленым, «скайларк» повернул направо. Майрон, пропустив вперед несколько машин, повторил маневр. Теперь они снова двигались в направлении дороги номер 10, но не успели проехать и полумили, как «скайларк» свернул налево на Крезент-роуд. Майрон сосредоточенно нахмурился. Эта захудалая пригородная дорога использовалась большей частью для того, чтобы срезать путь до Хобарт-Гэп-роуд. Из чего следовало, что мистер «Скайларк», возможно, знал город хорошо и к сельским жителям не относился.

Сделав левый поворот, «бьюик» через короткое время повернул направо, и Майрон наконец понял, куда он направляется. Существовало только одно место, куда можно было добраться из этого приходящего в упадок пригородного района, двигаясь подобным путем, и это место называлось стадионом «Литтл-лиг».

Полное название: «Мидоубрук-литтл-лиг-филд». Фактически это было поле, вернее, два поля, а воскресный день и солнечная погода означали, что парковки там будут забиты машинами. Внедорожники и микроавтобусы сменили отделанные деревянными панелями семейные автомобили Майронова детства, но кроме этого здесь мало что изменилось. Дорогу так и не заасфальтировали, и под колесами по-прежнему похрустывал гравий. Подсобные помещения из белого бетона, украшенные зеленой каемкой, все так же находились на попечении матерей из добровольческих организаций. Трибуны, сваренные из металлических труб, скрипели и раскачивались, как и двадцать лет назад, а крики родителей, приветствовавших своих чад, звучали все так же преувеличенно энергично, если не сказать театрально громко.