Один плюс один

Сейчас принято писать верлибром.
Я бы сказал — модно,
Но «модно» — это обидно
И отдает попсой,
Поэтому ограничимся словом «принято»,
Не уточняя, кто именно принимал
И в каких дозах.
Верлибр — свободный размер.
Свободный от рифмы,
Свободный от ритма,
От изотонии, изосиллабизма и регулярной строфики,
Черт бы побрал все умные слова на свете;
Свободный от предшественников
И от последователей,
От папы и мамы,
Жены и детей,
Бабушек и дедушек с их нудными советами,
Друзей, приходящих не вовремя,
Врагов, прогуливающихся вокруг,
От необходимости дышать,
Есть, пить, спать, чесаться
И отправлять естественные надобности.
Это абсолютная свобода,
Когда ты — сферический верлибр в вакууме,
Наедине со своими куцыми страстями,
Лицом к лицу с духовным миром —
Не шире форточки, не уже щели под плинтусом! —
Гордый свободой,
Хвастающийся свободой,
Презирающий все эти ямбы и амфибрахии,
Не говоря уже о пеонах и пентонах;
Ты свободен,
Черт дери эту свободу
Вместе со всеми умными словами на свете,
Вместе с гордостью, чье имя — одиночество,
Пустое, нелепое, никому не нужное.
И ты, дитя вакуума, шепчешь белыми губами:

— Помню, мама мыла раму —
О, я помню эту драму! —
Взвизги тряпки по стеклу,
Словно глас иного мира,
Словно смертный хрип вампира
На осиновом колу…

Соль на раны

* * *

Внемли тоске в ночной тиши
Пустого сада.
Она — отрада для души,
Она — награда

За все смешные мятежи,
За все святыни,
За горечь лжи, за миражи
В твоей пустыне,

За ужас помыслов благих —
Щебенки Ада;
За трепет пальцев дорогих,
За боль распада,

За плач вблизи и бой вдали,
За соль на раны…
И слово странное «внемли»
Не будет странным.

* * *

И жизнь не прошла, и сирень не опала,
И воздух весною пьянит, как всегда,
И в вечере плещется млечность опала,
Но где-то — беда.

Огнем на плясунье сверкают мониста,
Шалеет рука на гитарных ладах,
Дороге вовек не бывать каменистой,
Но где-то — беда.

Как прежде, наотмашь, как раньше, азартно,
Продам, и куплю, и по новой продам!
Мерцает слюда на изломе базальта,
Но где-то — беда.

Еще не остыло, не вымерзло счастье,
И кровь не вскипела на остром ноже;
Еще! о, еще! не прощай, не прощайся!..
Но где-то — уже.

* * *

О, розы алые в хрустальных гранях вазы —
Закат в плену.
Меняю речи звук, меняю пошлость фразы
На тишину.

Меняю лепет дней, меняю гул эпохи
На краткий миг,
В который, как в ладонь, я соберу по крохе
Весь этот мир.

Меняю дар судьбы, удар судьбы меняю
На плач вдали.
О, я ли вас пойму? поймете вы меня ли?!
Поймете ли…

* * *