Один плюс один

Ноги слушались плохо, но я заставил их двигаться. Поравнялся с дверью, подпрыгнул, уцепился за поручень. Дверь поддалась и открылась — этого он все-таки не учел. Кстати, в поезде у него должен быть сообщник. Это я отметил мимоходом, вкатываясь в тамбур.

На ходу снимая «Макаров» с предохранителя, толкнул дверь. У самой двери в коридоре лежал Миша Беликов. Он был без сознания — видимо, получил такой же удар, как и я.

В каком купе едет Ляшенко?

Я подхватил Мишу под руки, усадил на откидное сиденье и встряхнул. Миша застонал и открыл глаза.

— А, Николай, — вяло сказал он и снова обмяк.

Я яростно захлестал его по щекам — надо было срочно привести его в чувство. Через несколько секунд Миша снова открыл глаза. На этот раз взгляд его был уже осмысленным.

— Где Ляшенко?!

— Четвертое купе.

Миша попытался подняться, но не смог.

— Достань пистолет и сиди здесь. Если он выскочит — стреляй по ногам, — я уже бежал по проходу.

— Там Сергей, — слабо крикнул мне вдогонку Миша.

Это не меняло дела. Сергей сейчас, скорее всего, находился в том же состоянии, что и Миша две минуты назад.

Вот и четвертое купе. За дверью раздается пронзительный крик. Так может кричать только человек, увидевший свою смерть. Успеть! Рывком отбрасываю в сторону дверь.

— Стоять! Руки за голову!

Но что это?! На меня бросается что-то черно-рыже-полосатое. Прямо перед собой я вижу усатую морду и оскаленные клыки. Тигр! Палец сам жмет на спуск. В то же мгновение меня сбивает с ног. Я стреляю еще и еще раз. Оскаленная морда плывет перед глазами. Кажется, это конец. Но нет, он почему-то медлит. Я с усилием поднимаюсь, держась за дверь. На полу в луже крови лежит незнакомец. Он совершенно голый и смотрит мне в глаза.

— Эх, ты…

Его голова бессильно откидывается назад. На сиденье обмяк Ляшенко. На другом безвольно раскинулся Сергей. Кажется, он жив, хоть и без сознания.

Но что это было? Галлюцинация? Гипноз? И зачем я стрелял?! Ведь хорошего, в общем-то, человека убил. Не повезло ему. Опять не повезло.

— Поторопился ты, оборотень. Не успел я тебе сказать. Жива твоя Грация. Тогда ее ранили только, а потом вылечили и в зоопарк отправили…

Снова галлюцинация?! Очертания человека на полу начали расплываться, он весь светился, внутри него что-то лилось, перетекало, меняло форму. И вот уже передо мной не человек, а… снова тигр! Целый и невредимый. Но на этот раз я выстрелить не успел. Одним движением высадив стекло, он выпрыгнул в окно.

В углу зашевелился Ляшенко. Он, похоже, просто потерял сознание от страха. И тут ни с того ни с сего я начал хохотать. Наверное, это была истерика, наверное, капитан милиции, от которого только что сбежал опасный преступник, должен вести себя несколько иначе, но я ничего не мог с собой поделать. Застонал, приходя в себя, Сергей.

Все было в порядке.

* * *

Вот, пожалуй, и все. Конечно, меня могут обвинить в мистике, в чертовщине, в банальной лжи, списать все на галлюцинации после удара по голове, на тот же гипноз — но все это я видел собственными глазами. Тот человек действительно был оборотнем. До сегодняшнего дня о нем больше не поступало никаких сведений. Если не считать известия, что из Владивостокского зоопарка сбежала тигрица и ее так и не поймали. А ведь ту тигрицу отправили именно туда…

Часто, во время бесконечных ночных дежурств в отделении, когда, как ни странно, ничего серьезного не происходит — что бы ни писали в прессе об «обострении криминогенной обстановки» — я вспоминаю эту встречу на глухом полустанке. Неподдельную радость, которую успел прочесть в желтых тигриных глазах, и мощное гибкое тело, мелькнувшее в воздухе…

Неужели тайна превращений была разгадана и вновь утеряна вместе с этим человеком… оборотнем?

Может быть, он еще объявится?

Хотя вряд ли.

Я бы на его месте не вернулся.

И в такие моменты мне хочется выть от тоски, выть на полную, равнодушную к нам, людям, луну.

Как равнодушны были к нему все мы.

Люди.

И лишь где-то на самом дне бездонной пустоты внутри меня теплится маленький огонек надежды…

1987, 1995 гг.

Точка опоры

Я оттуда, где реки водою полны,
Где пшеница в полях колосится всегда.
Там все люди имеют, что надобно им.
Но зачем я оттуда вернулся сюда?

(«Марсианский пейзаж», группа UFO. Пер. с англ.)

Игорь Симанков в очередной раз взглянул на часы. Без двадцати девять. Пора было выходить. На ходу дожевывая бутерброд с сыром, он сунул ноги в растоптанные львовские кроссовки на финской подошве, проверил, с собой ли пропуск, подхватил стоящий в прихожей «дипломат» и хлопнул дверью. Каждый раз ему казалось, что он опаздывает, и каждый раз он приходил за четыре минуты до звонка. Вот и сейчас Симанков спешил, хотя знал, что успеет вовремя. А купить сигарет все равно не успеет.