Один под парусом вокруг света

Только в штормовую погоду, когда работы было по горло, чувство одиночества покидало меня, но с наступлением штиля возвращалось вновь. Боясь разучиться говорить, я громким голосом отдавал сам себе команду по управлению судном. Ровно в полдень, когда солнце стояло в зените, я по всем морским правилам кричал: "восемь склянок!" Находясь в каюте, я спрашивал воображаемого рулевого: "Как на румбе?" или "Какой курс?" Но ответа не было, и ощущение одиночества проявлялось с новой силой. Мой голос глухо раздавался в безлюдном пространстве, и я перестал разговаривать с самим собой. Вскоре я вспомнил, что подростком любил распевать песни. Почему бы не попробовать снова, тем более что здесь я никого не буду беспокоить? Мои музыкальные способности никогда ни у кого не вызывали чувства зависти. Можете себе представить, как я развернул свое дарование сейчас, находясь в необъятной Атлантике! Достаточно было посмотреть на дельфинов, совершавших необычайные прыжки, как только раздавались мои рулады, предназначенные для волн и всего того, что в них находилось. Старые черепахи высовывали головы из воды и удивленно таращили глаза, когда я пел "Джонни Бокер" или еще что-либо в этом роде. Надо отметить, что дельфины были лучшими ценителями моего пения, чем черепахи, и прыгали значительно выше. Однажды во время исполнения мною псалма на тему о рухнувшем Вавилоне один дельфин прыгнул выше бушприта, и если бы "Спрей" шел скорее, он очутился бы на палубе. Что касается морских птиц, то они испуганно летали вокруг.

К 10 июля, после восьми дней плавания, "Спрей" находился на тысячу двести миль к востоку от мыса Сейбл*. Сто пятьдесят миль в сутки - отличный результат для маленького суденышка. Это был рекордный по расстоянию и скорости переход для "Спрея" на протяжении всего плавания.

* Мыс Сейбл, на котором стоит маяк, находится на южной оконечности о-ва Сейбл.

Вечером 14 июля, находясь в отличном по сравнению с прошлыми днями настроении, я получил возможность крикнуть "кто плывет?" На горизонте, три румба по наветренной скуле, показались мачты какой-то баркентины. Потом наступила ночь, и я плыл далее, не обращая внимания на румпель.

Дул южный ветер, и "Спрей" с закрепленными должным образом парусами шел на восток. Всю ночь "Спрей" шел отличным ходом: время от времени я выходил на палубу, но каждый раз заставал все в полном порядке. С юга продолжал дуть умеренный бриз, и наутро 15 июля "Спрей" поравнялся с баркентиной из Виго "Ла Вагиза", которая шла в родной порт из Филадельфии и уже 23 дня находилась в плавании.

На баркентине нас заметили накануне, и когда "Спрей" подошел достаточно близко, капитан бросил мне конец, по которому переправил бутылку отличного вина. Вместе с вином он прислал свою карточку - на ней значилось: Хуан Гантес. Думаю, он был милейшим человеком. Когда "Спрей" лихо проходил мимо и я захотел поговорить с ним, он так пожал плечами, что они очутились чуть ли не выше головы. Узнав через своего помощника о целях моей экспедиции и о том, что я путешествую один, он перекрестился и скрылся в каюте. Больше я его не видел, а к заходу солнца баркентина была далеко позади меня - не ближе, чем в прошлый вечер.

Жизнь становилась все менее и менее монотонной. 16 июля дул северо-западный ветер, море было спокойным, а на горизонте показался барк, и в половине третьего пополудни я уже разговаривал с ним. Этот барк из Глазго назывался "Ява" и шел из Перу в Куинстаун за распоряжениями. Старый капитан барка несколько напоминал медведя, хотя на Аляске я видел медведя, который выглядел гораздо приветливее. По крайней мере аляскинский медведь обрадовался встрече со мной, чего никак нельзя было сказать о капитане "Явы". Возможно, что мой приветственный оклик потревожил капитанский полдневный отдых, а мое маленькое суденышко, проходя мимо его большого судна, подействовало на капитана, как красная тряпка на быка, так как "Спрей" имел значительное преимущество перед большими судами в дни, когда ветер был слабым. На протяжении последних дней "Ява" еле-еле двигалась вперед, а ход "Спрея" с поднятым и надувшимся от слабого ветра гротом не оставлял желать лучшего.

- Как давно здесь нет ветра? - проревел капитан, когда "Спрей" приблизился.

- Не знаю, капитан... - рявкнул я изо всех сил. - Я только что появился в этих местах.

При этих словах находившийся на баке помощник капитана ухмыльнулся.

- Я отплыл от мыса Сейбл четырнадцать дней назад, - добавил я (в это время я находился недалеко от Азорских островов).

- Подшкипер... - рявкнул капитан. - Подшкипер!.. Иди сюда и послушай, что рассказывает этот янки. Спускай флаг, подшкипер! Спускай флаг!..

И, к общему удовольствию, "Ява" капитулировала перед "Спреем".

Острое ощущение одиночества, которое я испытал вначале, исчезло. Видимо, произошло нечто таинственное, покуда я миновал полосу тумана. Я встретился с Нептуном в час его гнева, но он не нашел в моих поступках ничего оскорбительного и позволил продолжать плавание.