Один под парусом вокруг света

Теперь мне оставалось только распить вместе со всеми прощальное ава и отправиться в море. Церемония распития ава, столь распространенного на островах Самоа, проходила по всем туземным правилам. Когда напиток был приготовлен, протрубили в большую морскую раковину, а все присутствующие захлопали в ладоши. Так как торжество было в честь отплытия "Спрея", то мне надлежало первому, как того требуют обычаи страны, выплеснуть часть напитка через плечо, но я забыл, как надо сказать на самоанском языке "пусть боги пьют", и произнес несколько русских слов, после чего мистер Осборн заявил, что я природный самоанец. Затем я пожелал моим добрым самоанским друзьям "talofa", а они пожелали "Спрею" счастливого плавания.

20 августа 1896 года "Спрей" вышел из гавани и поплыл своим курсом. Когда острова Самоа остались позади, меня охватило печальное ощущение одиночества, и, чтобы излечиться от него, я пошел под всеми парусами вперед, к берегам чудесной и уже знакомой мне Австралии. Но много-много дней я продолжал грезить об оставленной мною Вайлиме.

В Сент-Килде меня посетило множество гостей

Едва "Спрей" вышел из района островов Самоа, как сильный пассат заставил меня убавить паруса. В первый день плавания мы продвинулись на сто восемьдесят четыре мили, из которых сорок миль я отношу за счет попутного течения. Из-за волнения на море я прошел севернее острова Хорн, а также севернее островов Фиджи, которые по первоначальному замыслу намеревался обойти с юга, а потом пошел вдоль западного побережья архипелага. Отсюда я взял курс прямо на Новый Южный Уэльс, пройдя южнее Новой Каледонии, и, проплавав среди штормов и ураганов сорок два дня, прибыл в Ньюкасл.

Жестокий ураган, встреченный мною вблизи Новой Каледонии, потопил шедший несколько южнее американский клипер "Патришн". Этот же ураган, который я вовсе не считал исключительно сильным, унес в сторону французский почтовый пароход, шедший из Новой Каледонии в Сидней. Когда пароход все же добрался до Сиднея, его пассажиры сообщили, что попали в сильнейшую бурю, и говорили моим друзьям: "О боже! Мы не представляем себе, что сталось со "Спреем", который мы видели в самой гуще шторма..." Но "Спрей" с полном порядке плыл, как уточка, под гротом, взятым на гитовы. Даже палуба на "Спрее" была сухой, в то время как пассажиры на пароходе, как мне потом рассказывали, стояли по колено в воде в залитом салоне.

По прибытии в Сидней пассажиры подарили капитану парохода кошелек с золотыми монетами за его искусство кораблевождения и благополучную доставку людей в порт. А капитан "Спрея" не получил ничего, хотя в разгаре шторма шел вдоль берега в районе Сил-Рокс, где совсем недавно погиб вместе с пассажирами пароход "Кетертон". -Несколько часов кряду я был вынужден двигаться, лавируя взад и вперед вблизи этих скал, пока не обошел их с наветренной стороны.

К Ньюкаслу я подошел против ветра в разгар сезона штормов. У входа в гавань меня встретил правительственный лоцман капитан Камминг и, взяв на буксир, ввел "Спрей" в порт, где он был поставлен в безопасном месте. Здесь меня посетило множество гостей, причем одним из первых был американский консул Браун. "Спрей" был освобожден от портовых сборов, и после нескольких дней отдыха буксир, ведомый лоцманом, вывел "Спрей" в открытое море, где он взял курс на Сидней, куда и прибыл на следующий день, 10 октября 1896 года.

Ночь я провел в спокойной бухте вблизи Менли, где сиднейский портовый полицейский катер указал мне место стоянки. Прибывшие полисмены принялись подозрительно изучать какую-то найденную у меня старую книгу. Бдительность полиции Нового Южного Уэльса поистине изумительна и широко известна во всем мире. Видимо, у полиции был хитроумный план получить какую-то ценную информацию, потому они и поторопились меня встретить. Кое-кто говорил, что меня собирались арестовать, - что же, это их дело.