Один под парусом вокруг света

Плавая в одиночестве в очень мрачных районах мыса Горн, я не обнаружил в себе ни малейшей склонности лишать жизни любое живое существо, разве только в целях самообороны. Эта черта характера, свойственная всем отшельникам, усиливалась на протяжении плавания, и под конец мне даже опротивела мысль о необходимости убийства съедобных животных. Правда, на островах Самоа я с удовольствием кушал жареных цыплят, но категорически воспротивился предложению взять с собой в Дорогу живых кур, чтобы их затем резать и жарить. Миссис Стивенсон, услышав мой протест, согласилась, что резать и съедать спутников по плаванию - это граничит с убийством и каннибализмом.

Что касается комнатных животных, то на "Спрее" не было места для большой и породистой собаки, а всякие мелкие шавки ассоциируются у меня с заболеванием бешенством. Мне пришлось быть свидетелем смерти от этой страшной болезни одного крепкого молодого немца, а также слышать о смерти по той же причине человека, имевшего со мной дела по страховым операциям. В другой раз я видел, как экипаж судна залез на рангоут, спасаясь от собаки, носившейся в припадке бешенства по палубе. Поэтому я решил, что экипажу "Спрея" не следует подвергать себя риску из-за какой-то собаки и, несмотря на некоторую предвзятость суждения, отвечал следующим образом на часто задаваемый мне вопрос: собака и я не могли бы долго вместе прожить на судне.

Кошка - более безобидное, хотя и не слишком общительное существо, но, право, кошке нечего было бы делать на борту "Спрея". На Кокосовых островах на борту "Спрея" появилась крыса, а еще одна вместе с сороконожкой залезла в трюм во время стоянки на острове Родригес. Одну крысу я выгнал с судна, а другую изловил. Вот как это было: для первой крысы я начал сооружать хитроумный капкан, твердо рассчитывая, что крыса в него попадется и будет уничтожена. Однако храбрый грызун не дал себя обмануть и, поняв намек, удалился на берег в тот самый день, когда капкан был закончен.

Существуют традиционные методы уничтожения крыс на корабле, но к крысе, залезшей ко мне на острове Родригес, я отнесся терпеливо, и только нарушение дисциплины повлияло на крысиную судьбу. Однажды ночью, когда я спал, а судно шло своим направлением, крыса принялась лазить по мне, начав путешествие с моей головы, а тут я очень чувствителен, Спал я чутко и, прежде чем она достигла моего носа, крикнул: "Крыса!", схватил ее за хвост и выбросил в море.

Что касается сороконожки, то я ничего не знал о ее присутствии, пока, подобно крысе, она не поползла по моей лысине и не укусила в темя. Этого я также не мог потерпеть.

Против болезненного укуса я применил чуточку керосина, и все прошло. С того момента присутствие какого-либо живого существа стало мешать моему одиночеству.

На моем судне не было ни одного насекомого, если не считать бостонского паука, его супруги и целого выводка молодых паучков. Впрочем, должен заметить, что на последнем этапе плавания по Индийскому океану я страдал от комаров, которые сотнями появлялись из лившей с небес дождевой воды. Стоило бочке с дождевой водой простоять на солнце пять дней, как раздавалась хорошо мне знакомая музыка комариного жужжания, которую слышишь повсюду, от Аляски до Нового Орлеана.

Находясь в Кейптауне, я услышал за обедом пение сверчка, и мой хозяин мистер Брэнскомб вызвался поймать для меня парочку сверчков. На следующий день на "Спрей" была прислана коробка с надписью: "Плутон и Бездельник". Я поставил коробку в ящик нактоуза. Сверчки оставались несколько дней без пищи, так как никто толком не знает, чем их надо кормить. По-видимому, "Плутон" был каннибалом, так как, открыв ящик, я обнаружил на дне только крылышки бедного "Бездельника". История имела печальный конец и для "Плутона" - он лежал недвижимо на спине, без всякой надежды когда-либо застрекотать.

Остров Вознесения, где был высажен козел, называют "каменным фрегатом королевского флота", и он является опорной базой южноафриканской эскадры. Остров находится на 7°55' южной широты и 14°25' западной долготы и расположен в самом центре юго-восточных пассатов, на расстоянии восьмисот сорока миль от берегов Либерии. Остров представляет собой массив вулканического происхождения, как бы выброшенный со дна океана, и достигает 2818 футов над уровнем моря. Этот стратегический пункт принадлежит Англии. На вершине острова, зачастую закрытой облаками, имеется небольшой участок плодородной земли, где организована научно поставленная ферма, управляемая джентльменом из Канады. Там пасутся овцы и рогатый скот, предназначенный для нужд местного гарнизона. Здесь же устроено большое хранилище пресной воды; короче говоря, эта груда лавы и пепла снабжена и укреплена так, что может выдержать любую осаду.