Один последний вдох (ЛП)

— Снимай штаны, — приказываю я ей, и она снимает их двумя быстрыми рывками. Подхватив её под мышки, я бросаю её обратно на кровать. Она приземляется так, что её задница просто свисает с края. Взяв её за лодыжки, я подтягиваю её ноги к себе спереди и проталкиваю свой член внутрь неё.

Её тугая, влажная киска поглощает меня целиком. А потом я широко раздвинул её. Она приподнимается и наблюдает, как я трахаю её, а я сжимаю её лодыжки.

— Тебе нравится смотреть, как я трахаю твою киску?

— М-м-м, — хнычет она, вцепившись в одеяло.

— Потрогай себя, — говорю я ей, и её глаза расширяются. Чёрт, я хочу увидеть, как она трёт свою собственную киску.

— Вот так, — говорю я и беру её правую руку, двигая ею взад и вперёд по её клитору, стимулируя её.

— О Боже! — вскрикивает она, и я раздвигаю её ноги, сильно врезаясь в неё. С каждым толчком я издаю стон. Мои глаза сканируют всё её тело, впитывая то, как её сиськи подпрыгивают от того, как я сверлю её, до того, как её собственная рука доставляет ей удовольствие.

Её звуки становятся всё громче и громче, и я знаю, что она близко. Затем её тело выгибается дугой на кровати, и она пытается сомкнуть ноги, энергично растирая себя.

Я удерживаю её на месте, наслаждаясь тем, что мы вместе — такие сильные — неудержимый ураган удовольствия.

Мои яйца снова расслабляются, и я погружаюсь глубоко в неё, замирая. Способный кончить только от того, что мышцы её киски сжимаются всё туже и расслабленнее вокруг моего члена.

Когда я вот так с Фэй, удовольствие не похоже ни на что, что я когда-либо испытывал раньше, и когда она лежит под моим контролем, потная и тяжело дышащая, я знаю, что влюбляюсь в неё — нет, я уже влюбился в неё.

Глава 30

Фэй

Напиши мне, когда проснёшься. Я взяла мальчиков на прогулку. Целую, Фэй.

Я оставляю записку на прикроватной тумбочке Тана, а затем мы с мальчиками крадёмся из гостиничного номера, оставляя Тана мирно спящим.

— Куда мы направляемся? — спрашивает меня Джек.

— Куда ты хочешь пойти?

— Я хочу есть, — говорит Брэксли, когда мы вместе идём по коридору.

— Тогда сначала мы поедим. — Им обоим, похоже, не терпится выбраться наружу и исследовать окрестности.

Как только мы оказываемся в лифте, я говорю мальчикам:

— Есть ещё одна причина, по которой я хотела, чтобы вы, ребята, пошли со мной этим утром.

— Что за причина? — спрашивает Джек.

— Как ты думаешь, что было бы хорошим подарком для Тана?

— Мы могли бы подарить ему набор Lego, — говорит Джек.

— Или новую мягкую игрушку, — добавляет Брэксли.

— Подарки не для вас, ребята, а для него. Он сказал кому-нибудь из вас что-нибудь, что ему бы хотелось?

Оба качают головами, и двери лифта открываются, позволяя нам войти в вестибюль отеля. В нос мне сразу же ударяет аромат кофе. Мы встаём в очередь в кафе, и я спрашиваю их:

— Что хотите? — А они пялятся на витрину с выпечкой.

— Я хочу пончик с Микки, — говорит Джек.

— И я!

Я заказываю свой обычный кофе, а мальчики по пончику с молоком. Я подумываю о том, чтобы принести Тану его латте, но отказываюсь, так как понятия не имею, куда мы направляемся и когда вернёмся в номер.

Девушка вручает мальчикам пончики и молоко, и я говорю им:

— Выбирайте столик, за который хотите сесть. — И они убегают, усаживаясь у огромного окна, выходящего на улицу. Мне нравится, насколько они близки; они действительно как братья. Я надеюсь, что если мы с Таном когда-нибудь расстанемся, мальчики смогут остаться друзьями. Мне бы не хотелось разлучать их. Я знаю, когда мы с Таном расстались раньше, после того, как впервые встретились, Брэксли было тяжело, и я уверена, что Джек чувствовал то же самое.

После того, как я добавляю сливки и сахар в свой кофе, я сажусь рядом с ними, и у обоих маленькие личики измазаны шоколадом.

— Вам нравится ваш завтрак?

— Угу, — говорит Джек.

— Эй, мам, что этот парень делает снаружи? — спрашивает меня Брэксли.

И я заглядываю через его плечо на пожилого джентльмена, который устанавливает что-то вроде тележки возле отеля. Мы наблюдаем за ним несколько мгновений, как он раскрывает огромный красный зонт, а затем показывает множество фотографий.

— Я думаю, он карикатурист.

— Что это? — спросил Брэксли.

— Он рисует людей и заставляет их выглядеть забавно.

— Это то, что мы должны подарить папе, — говорит Джек.

— Ты думаешь, ему бы это понравилось?

— Угу, особенно если это его рассмешит. До тебя он никогда особо не смеялся.

— Что ж, тогда мы должны это сделать, — говорю я ему и не могу представить, что Тан был бы недоволен, но, думаю, до того, как мы с ним встретились, он был в таком же мрачном положении, как и я. Отец-одиночка, переживающий развод, один.

— Итак, как ты думаешь? — спрашиваю Джека, и он говорит: — Да!

Как только они заканчивают есть, я понимаю, что это правильный подарок для него, потому что вчера не было ни одной вещи, которую он хотел или которой, казалось, интересовался. Джек и Брэксли вскакивают со своих стульев.