Один прекрасный вечер

– Я много ездил по окрестностям, – ответил он, чтобы хоть что-то сказать.

Миллисент испытывала разочарование.

Принцесса, если и была разочарована, виду не подала. На губах ее играла обворожительная улыбка.

Миллисент знала, что не может похвастаться такой улыбкой. И свидетельством тому были, как ее неудачный дебют, так и последующие выходы в свет, где она коротала время, беседуя с пожилыми дамами, нуждавшимися в собеседнице, а также долгие годы безнадежного томления по Кори Макгоуну, графу Тардю, мужчине, который едва ли знал ее имя.

И все же когда Роберт смотрел на Кларису, что-то в его лице менялось. Оно словно оживало. Миллисент хоть и была старой девой, но могла отличить безразличный мужской взгляд от заинтересованного. Хотел того Роберт или нет, он, похоже, начал оттаивать.

Теперь Миллисент с восхищением наблюдала за тем, как Клариса бросает Роберту пробные шары, ненавязчиво прощупывая его.

– Милорд, уверена, ваше пребывание на Пиренеях отмечено геройством и путешествия были захватывающе интересными.

Миллисент решила, что Клариса пытается взять его лестью.

Принцесса Клариса между тем продолжала:

– Может, сегодня вечером вы побалуете нас рассказами о своих странствиях? Расскажите нам, что вы делали, кого видели… куда ездили.

С проницательностью, на которую принцесса отнюдь не рассчитывала, Роберт ответил вопросом на вопрос:

– Может, вы расспрашиваете меня потому, что ваше королевство находится именно в той части света? Вы принцесса Португалии? Или Андалусии? Или Баминии? Или Серефинии? Или…

Принцесса со смехом вскинула руку.

– Я знаю… И нахожусь в родстве с большинством королевских домов во всей Европе. Должна сознаться, мне очень интересно, что вы могли бы мне о них рассказать.

– Вы не слишком охотно говорите о себе. – Роберт сохранял любезный тон, но Миллисент слышала в его голосе стальные нотки.

Возможно, принцесса Клариса тоже их услышала, но, судя по ее виду этого нельзя было сказать. Она умела мастерски притворяться.

– Революция осложняет нам, принцессам, жизнь, а главное – мы подвергаемся опасности.

– И тем не менее вы кричите о своем королевском происхождении на рыночной площади, – заметил Роберт.

Принцесса Клариса натянуто улыбнулась:

– Я вынуждена продавать кремы, и женщины не станут их покупать, если у них не будет на это причин. Сознание того, что на их коже будет та же эмульсия, что питает кожу королевских особ, искушает настолько, что они не могут отказать себе в покупке. Поэтому я пользуюсь возможностью заявить о своем титуле, а потом еду дальше, чтобы сбить со следа возможных похитителей или даже убийц.

– Удобно, – заметил Роберт.

– Необходимо, – заявила принцесса.

И вновь последнее слово осталось за принцессой Кларисой. Этот поединок между Робертом и принцессой восхищал Миллисент. Сама она никогда не отважилась бы перечить Роберту. Она так ждала возвращения брата. Но после нескольких месяцев общения с неизменно вежливым чужаком, чья улыбка никогда не достигала глаз, она потеряла всякую надежду отыскать своего любимого братца.

Однако сегодня эта надежда к ней вернулась.

Принцесса Клариса вытащила Роберта из его отшельнической раковины, вернула к людям. Именно поэтому Миллисент хотела, чтобы Клариса все время была у него на глазах, чтобы он не мог не замечать ее. Чтобы принцесса вновь и вновь рождала на его доселе абсолютно бесстрастном лице это странное выражение: смесь боли и радостного удивления.

Вот как сейчас.

Решив, что пора оставить Роберта в покое и вовлечь в разговор его сестру, Клариса обернулась к Миллисент:

– Расскажите мне о бале, который вы собираетесь устроить.

С нескрываемой гордостью Миллисент сказала принцессе Кларисе:

– Мой брат устраивает бал в честь полковника Оскара Огли.

– Героя войны? – с интересом спросила принцесса. Но иначе и быть не могло. О подвигах бравого полковника наперебой кричали все газеты. А также о его благородстве и манерах. Не говоря уже о его внешности. Ходили слухи будто принц Уэльский наградит его и его семейство дворянским титулом в честь признания заслуг перед отечеством. Полковник Огли даже книгу написал, и Миллисент отдала ее переплести в красивый кожаный переплет. Эта книга стояла на почетном месте на ее полке. – Полковник Огли приезжает сюда?

– Он был моим командиром на Пиренеях, – произнес Роберт. – Я считаю себя обязанным дать бал в его честь. Это самое малое, что я могу сделать в ознаменование его мужественных поступков.

– Какая вам выпала удача! Принимать у себя самого полковника Огли! – воскликнула принцесса.

Роберт смотрел себе под ноги, и на губах его играла улыбка.

Миллисент знала, о чем думает брат. Он думал, что полковник должен оценить ту честь, что оказывают ему Хепберны. Она попыталась осторожно донести эту мысль до принцессы.

– Мы счастливы, что можем принять у себя полковника. Наш бал – единственный, который он согласился почтить своим присутствием во время визита в Шотландию.

Клариса все поняла и поспешила добавить:

– А какая удача для полковника Огли, что именно Хепберны чествуют его возвращение на родину!