Один против всех

Куликов уверенно вошел в дом. На его удачу, поблизости никого не оказалось, не было и полуночников, выгуливающих в этот час бойцовских псов. Куликов еще раз осмотрелся — никого. Поднялся на всякий случай на верхние этажи — тоже пусто: никто не стоял, затаившись с автоматом в руках, не было и целующихся парочек. Сюрприз мог ожидать его внутри, а это самое скверное — во-первых, в замкнутом пространстве трудно активно обороняться, а во-вторых, может быть мгновенно блокировано отступление.

Куликов сунул руку в карман. Сняв пистолет с предохранителя, он мгновенно обрел былую уверенность, как если бы принял дозу сильного успокоительного. Если в дверном проеме покажутся люди в пятнистом камуфляже, с масками на головах, Куликов решил действовать молниеносно — отправить рой пуль в корпус и, не дожидаясь ответной реакции, бежать вниз.

Он позвонил нахально, как если бы возвращался к себе домой. Его ждал маленький сюрприз — в ответ на звонок прожурчал миленький женский голосок.

— Ну что ты так долго! Я тебя уже устала ждать!

И в следующую секунду безо всяких предосторожностей дверь широко распахнулась и на пороге показалась девушка лет двадцати. В ее глазах застыло недоумение, которое через миг сменилось отчаянным страхом. Она хотела закричать, даже сделала при этом попытку и широко открыла рот, но вопль ужаса застрял в грудной клетке и не желал выходить наружу. Сил у нее хватило ровно настолько, чтобы толкнуть дверь, но нога, выставленная Куликовым, не позволила двери затвориться. Он вошел в квартиру не спеша, как это делает после тяжелого трудового дня хозяин, рассчитывающий найти в родных стенах отдых и понимание. Аккуратно прикрыл за собой дверь, которая мгновенно щелкнула двумя замками, и, повернувшись к девушке, замершей от страха, сдержанно спросил:

— Узнаешь меня?

Слов не отыскалось, девушка обреченно закивала головой.

Где-то в глубине комнаты залаял пес.

— Ну вот и отлично, — почти с облегчением выдохнул Стась, — не нужно будет объяснять. Ну что же ты стоишь, думаешь, я тебя сразу убивать буду? — весело усмехнулся Куликов. — Это не в моих правилах, сперва я с тобой поговорю, кое о чем поспрашиваю, а потом уже, — он сделал характерное движение большим пальцем по горлу, — и на покой. Отнесу тебя в ванную, раздену, пускай все выглядит как настоящее самоубийство, — жизнерадостно улыбался Куликов. — Наверняка у тебя были какие-то трудности, так ведь? У кого их не бывает в наше время, так что твой уход сочтут вполне объяснимым.

Виолетта задрожала, словно мокрый щенок на холодном ветру.

— В это не поверит Вадим.

Куликов лишь махнул рукой:

— Какие глупости; если ему принесут результаты экспертизы, то он не сможет возразить. А потом, я узнавал, у тебя была подобная попытка лет в пятнадцать. Кажется, несчастная любовь? — Брови Виолетты дрогнули. — Так что особенно никто не удивится. Вспомнят тот случай, сопоставят, — словно бы нехотя говорил Куликов, — так что никого особенно убеждать не придется. Наверное, очень жалеешь, что открыла, даже не спросив?

Виолетта слегка успокоилась; казалось, ровный голос Куликова действовал на нее куда эффективнее, чем седативные препараты.

— Неужели все то, что о вас говорят, правда?

Глаза у девушки были красивые, большие, слегка миндалевидные. Она смотрела так, будто ставила под сомнение слова собеседника.

Стась Куликов чуть задумался. Он очень напоминал учителя, которому отличник задал каверзный вопрос. Наконец он согласился:

— Говорят много. Это правда. Только всему верить не обязательно. Во всяком случае, я не наделал и половину тех бед, которые мне приписывают.

— Но вы же не собираетесь… убить меня? — Виолетта даже попыталась улыбнуться. Ее щеки понемногу обретали прежний цвет.

— Ну что ты здесь стоишь, присядь что ли, право, — доброжелательно попросил Куликов. — Квартира, в конце концов, твоя!

На Виолетте была просторная джинсовая рубашка, на ногах — широкие пестрые брюки, очень напоминающие пижаму. Под рубашкой, как догадался Куликов, абсолютно ничего не было. Уж слишком волнительно откликались груди даже на самую легкую поступь. Интересно, под брючками у нее так же нет трусиков? — задержал взгляд Куликов на длинных ногах девушки. Заметив заинтересованность в глазах Стася, Виолетта села на стул и положила ладони на колени, напомнив примерную первоклассницу.

Куликов подсел немного ближе и с чувством посмотрел на хозяйку. Девушка стойко выдержала испытание и даже не попыталась отодвинуться. Скорее всего она просто опасалась расстроить своего нежданного гостя.

— Я тебя не собираюсь убивать, — наконец признался Стась Куликов, — я даже хочу попросить прощения за то, что так жестоко разыграл. Не надо больше ни о чем беспокоиться, девочка, самое страшное для тебя позади. Только прошу тебя, прежде чем открывать дверь, посматривай в глазок.

Виолетта попыталась улыбнуться, и, надо сказать, у нее это получилось.

— Я вам верю.

— Я очень рад.

Куликов неожиданно поднялся, подошел к телефону и, не теряя из виду примолкшую Виолетту, набрал несколько цифр.