Один против всех

Тела на земле образовывали странноватую фигуру или знак. Две параллельные линии из тел, пульсирующая точка черепа посередине. Между параллельными линиями чуть поодаль сидел монстр. Его туша изображала третью линию. Эта догадка буквально ворвалась в сознание Ярослава. Это знак. Нет, не так. Это ЗНАК. Знак Силы и Могущества, Власти и Владычества. Знак Древних. Правда, что это за Древние и почему именно так, с большой буквы, Ярослав не знал. Страх внезапно исчез. Его сменила ярость. Хотелось рвать и метать. Повернувшись к чудовищу, Ярослав неожиданно встретился с ним взглядом, и весь его яростный порыв угас, как огонек свечи. Монстр сидел приподняв голову и смотрел прямо на людей. От всей его фигуры исходила сосредоточенность и готовность к любому развитию ситуации.

— Он нас видит, — сказал Ярослав и удивился тому, что снова может говорить.

Неизвестный парень промолчал. За него ответил монстр.

— Да, червь! — пророкотало в сознании Ярослава. — И ты скоро умрешь, дабы приумножить мои силы! Скоро обряд будет завершен, и силы Мертвой скалы, знака Древних, и крови иномирян сольются в едином потоке, который вольется в мои жилы! Гордитесь, смертные! Этот обряд поставит меня, Рошаг-хаарг-Лога,[98] в один ряд с сильнейшими из народа хаарг-зоамов.

Сказав это, он запел. Песня переливалась, обволакивала, опутывала незримыми тенетами Ярослава и его собрата по несчастью. Она врывалась ядовитыми щупальцами в самые потаенные глубины души. Ярослав понял, что это существо, этот Рошаг, изменяет его. Эта наглая бесцеремонность, унижение, ненависть снова всколыхнули все чувства Ярослава. Он начал бороться. Напрягая все силы своей души, он сопротивлялся этому вторжению. От чудовищного напряжения ему чудилось, что он слышит, как трещат барьеры воли, поставленные на пути незримых щупалец. Весь мир перестал существовать, остались только воля человека и колдовская песнь чудовища…

Казалось, что прошла вечность. Но вот зазвучали заключительные аккорды песни. Они заставили черепа на неподвижных телах взорваться кровавой пылью, после чего словно удар молотом вогнал души людей в их тела.

Разом вернулись все ощущения, и Ярослав понял, что может пошевелиться. Повернув голову, он увидел, что парень лежит неподвижно и мертвым взглядом смотрит в небо. Тварь, или Рошаг, как он назвался, застыла мраморным изваянием, только мелко подрагивали разбухшие мышцы. Сложенные на спине крылья буквально светились изнутри безжизненным светом. Неожиданно серая пыль и мелкие камни, лежащие вокруг тел парней, рванулись ввысь, где их разогнал сильный порыв ветра. Обнажилось тело скалы. Она едва ощутимо вибрировала.

Вдруг словно удар тока пронзил Ярослава. Он застонал. Нечто, некая сила отделялась от скалы и пронзала его тело. Рядом скрутило соседа. Эта сила использовала их в качестве проводников. Ярослав чувствовал, как потоки силы не задерживаются в нем, а преобразовываются и устремляются к сохранившемуся черепу в центре фигуры. Тот сыто заблестел. От сильной боли Ярослав зажмурился и внутренним зрением увидел переплетение разноцветных пульсирующих линий, которые тянулись от них с парнем к черепу, а уже от него к Рошагу. Причем характер линий, идущих от черепа, был несколько иным. От них веяло чем-то недобрым, враждебным. Рошаг наливался силой. Он теперь виделся Ярославу как сгусток дикой, необузданной энергии, которая пульсировала в такт злобному мерцанию черепа.

Поток энергии превратился в ревущий ураган. Казалось, что это продолжается уже целую вечность. Высоко над головой образовался мерцающий вихрь, водоворот, подобный тому, что исторг бесконечно давно, вечность назад, мерзких тварей на беспомощный город. Золотистые змеи молний снова оплетали края водоворота, но размеры и сам вид воронки постоянно менялись. Метаморфозы следовали непрерывным потоком. Наконец это явление природы зафиксировалось в определенной форме и приняло облик короны, в которой воронка образовывала обруч, а зубцами служили постоянно извивающиеся языки молний, беспрестанно порождаемые водоворотом. Размеры короны поражали и ужасали. Она нависала непосредственно над местом обряда, грозя погрести дерзких под лавиной энергии.

Неожиданно из центра короны начал опускаться хобот вихря, кипящего первобытной яростью разбушевавшихся стихий. Вот он приблизился к фигуре на земле, и Ярослав, несмотря на чудовищную боль, мешающую думать, понял, что это убьет их всех. Что это ответ могущественных сил на попытку забрать часть их мощи. Он ждал этого с нетерпением, надеясь, что смерть избавит его от этой нечеловеческой пытки. Монстр же не обращал внимания на грозящую опасность, только постанывал, словно от наслаждения.