Один раз в миллениум

Снизу раздался громкий голос Шальнева:

— Милиция приехала. Они сейчас поднимутся наверх. И наш кинолог с собакой тоже здесь.

— Ну вот и все, — невесело произнес Халупович, — теперь меня арестуют и я буду главным подозреваемым. Кажется, наше расследование закончилось, не успев начаться, — сказал он, обращаясь к Дронго.

— Не думаю, — возразил Дронго. — Все только начинается. Кстати, я хотел у вас спросить, где Фариза и ее брат?

— Я приказал охране их пропустить, — устало ответил Халупович, — сказал, чтобы они поднялись ко мне в кабинет.

— Странно, — сказал Дронго, — когда мы с вами выходили из приемной, они еще не поднимались. Интересно, где они задержались?

— Наверное, ему оформляли пропуск. Он хоть и офицер милиции, но у нас правила одни для всех. К тому же, после исчезновения девочки я приказал охране предельно внимательно относиться ко всем входящим и выходящим.

Внизу послышались шаги и голоса. Это поднимались сотрудники милиции. Халупович посмотрел вниз. Потом снова взглянул на Ольгу.

— Бедная девочка! — прошептал он. — Это все из - за меня. Из-за меня!

Глава тринадцатая

К месту, где лежала убитая, подошли сразу шесть или семь человек. На лестничной площадке стало тесно. Один из прибывших начал щелкать фотоаппаратом. Появившийся наконец Трошкин так и остался стоять со скатертью в руках. Среди сотрудников милиции было несколько офицеров, и они сразу приступили к допросам, потребовав освободить для них несколько кабинетов на втором этаже. Халупович впал в прострацию. Вернувшись в кабинет, он сел на диван и попросил Нину принести ему крепкий кофе. Он молча курил сигару, не обращая ни на кого внимания. Нина, успевшая несколько раз размазать тушь с ресниц по всему лицу, а затем стереть ее, была с опухшими красными глазами и дрожащими руками все время поправляла очки, словно они могли упасть с ее красивого носика.

— Послушай, Нина, — неожиданно обратился к ней Халупович, — когда Шальнев сказал нам об Ольге, ты крикнула, что что-то знала. Что именно ты знала? Как это понимать?

Нина молчала. Она стояла перед ним и молчала. Она держала пустую кофейную чашечку с блюдцем, и было слышно, как позвякивала чашка в ее трясущихся руках.

— Я ошиблась, Эдуард Леонидович, — очень тихо ответила Нина. — Я подумала, что к нам проник посторонний. Я думала, что кто-то чужой оказался в нашем здании.

— Ну и что? — не понял Халупович. — Даже если кто-то и оказался, что тогда?

— Никто в наше здание не входил, — тихо произнесла она, — никого из посторонних здесь не было. Я все узнала, — она неожиданно посмотрела на Фаризу, сидевшую за столом. Халупович понял ее взгляд и поморщился.

— Ее брат — офицер милиции. И сюда он не входил, — сказал Эдуард Леонидович, — это совсем не то, что ты думаешь. Свари нам кофе, — разрешил он наконец Нине выйти.

Дронго видел состояние Халуповича и тревогу его секретарши, но понимал, что вмешиваться в работу сотрудников милиции не нужно. Они должны провести определенные следственные действия. К тому же, милиция обычно не любит, когда посторонние вмешиваются в их дела.

Даже Оксана Григорьевна — и та чуть успокоилась и, поднявшись в кабинет, села на прежнее место за столом, не решаясь больше раздражать Эдуарда Леонидовича язвительными репликами. Так они и сидели — три испуганные женщины за столом, Дронго и Халупович на диване. Фариза пояснила, что ее брат ушел, он не захотел оформлять пропуск в здание, поэтому они поговорили на улице. Внизу сотрудники милиции проводили опрос свидетелей.

Дверь кабинета вдруг распахнулась и в него вошли двое: один — в штатском, другой — в форме майора милиции. Тому, что был в штатсксом, на вид было лет сорок пять, не меньше. Этот среднего роста, тщедушный, почти лысый человек в очках был похож, скорее, на придирчивого бухгалтера, чем на старшего следователя прокуратуры. Майор был чуть выше ростом, более массивный, кряжистый, с большими сильными руками. У него были полные губы и большие, слегка навыкате глаза. Следом в кабинет вошел Шальнев. Увидев незнакомцев, Халупович поднялся. Следом поднялся Дронго и кивком приветствовал одного из вошедших:

— Здравствуйте, Арсений Николаевич.

В вошедшем он узнал сотрудника прокуратуры Бозина.

— Приветствую вас, господин Дронго, — кивнул Бозин. — Я вас часто вспоминаю. И тот случай в аэропорту тоже помню. Тогда вы здорово помогли всем нам.

— Это не я помог, а полковник Демидов, — возразил Дронго. — Но все равно приятно, что вспомнили.

— Майор Озиев, — представил сотрудника милиции Бозин, — а это эксперт Дронго, он известен во всем мире. Говорят, он может расследовать любое, самое запутанное преступление. Так что нам повезло, майор, может быть, господин Дронго поможет нам и на этот раз.

Бозин, пройдя к столу, взял стул и сел напротив женщин. Озиев уселся рядом. Халупович, Шальнев и Дронго также подсели к столу. Оглядев собравшихся, Бозин спросил:

— Что произошло? Как женщина могла упасть так, что наступил летальный исход? Судя по первому впечатлению, «ей помогли»?

— Да, — кивнул Дронго, — помогли.