Один раз в миллениум

— Почему она отказалась от гостиницы?

— У нее в Москве живет сестра. Я, конечно, не стал настаивать. С Оксаной мы познакомились почти пятнадцать лет назад. Такая невероятная встреча в Киеве. Знаете, в какой год? Летом восемьдесят шестого, как раз после Чернобыля. В Киеве тогда было больно глотать. Это ощущение я помню до сих пор. Может, на нас так подействовала радиация? Это была невероятная встреча. Два дня мы ни о чем не могли думать. Мне было под тридцать, ей — уже тридцать. Это было так здорово.

— Она была замужем?

— Кажется, разведена. Тогда мы не задавали друг другу таких вопросов. Нас не интересовало ничего в этом мире. Это была даже не любовь, а внезапно вспыхнувшая страсть.

— У вас была интересная жизнь, — заметил Дронго.

— Наверно, — улыбнулся Эдуард Леонидович, потушив сигару. — Оксана задержалась чуть дольше остальных. Говорила по телефону со своей сестрой. Потом ушла сама, отказавшись от машины. И я, дождавшись домработницу, поехал в аэропорт.

— Вы не оставляли ей запасные ключи?

— Нет, никогда. Одна пара всегда со мной, вторая у меня дома. Нет, ключей не было ни у кого. Это мое

твердое правило. Ключи от собственного сейфа я тоже никому не доверяю. Это исключено.

— Сотрудники милиции осмотрели тело? Признаков насилия не было?

— Конечно. Они все сфотографировали, осмотрели. Несчастная женщина случайно выпила воды — и умерла. На столике стояла большая бутылка воды. Французской воды «Эвиан». Я люблю эту воду. И мой водитель всегда привозит мне несколько бутылок. Для кофе я использую ключевую воду, а в натуральном виде пью «Эвиан». Кто мог подумать, что такое может случиться. Там был какой-то сильный яд, по-моему, что-то связанное с крысиной отравой, я точно не понял, что именно. Несчастная работала в трех местах. Я понимаю, конечно, что убить хотели меня, а не ее. Но тогда вопрос: кто именно?

— Вы не помните, кто из ваших старых знакомых проходил на кухню?

— Помню, конечно. Они все были на кухне. Мы не виделись столько лет, и каждой из них хотелось осмотреть мою квартиру. Это типичное жилище холостяка. Откуда им знать, что я давно женат и у меня взрослая дочь.

— Сколько лет дочери?

— Пятнадцать.

— Когда вы встречались с Оксаной, вы были уже женаты?

— Да, но какое это имеет значение? Я же вам объяснил, что это была не любовь, а страсть.

— Ваша жена догадывается о вашем любвеобильном характере?

— Не думаю. Мы никогда не говорили на подобные темы. Я веду себя достаточно скромно, чтобы не доставлять ей неприятностей. И потом, по большому счету, я ей никогда не изменял, даже с Оксаной.

Дронго удивленно посмотрел на гостя. Потом взял бутылку коньяка и плеснул себе жидкость на дно бокала.

— Мне иногда трудно следить за вашей логикой, — усмехнулся он, — я не совсем понимаю вашу последнюю фразу. А все ваши встречи с девушками по вызову и ваша «страсть» к Оксане были чисто платоническими? Или вы вкладывали в эти слова другой смысл?

— Физически я, конечно, с ними спал, но не изменял жене, — пояснил Халупович, — то есть у меня и в мыслях не было оставить жену и дочь, уйдя к кому-нибудь из них, даже к Оксане. Это всего лишь «физические упражнения», необходимые для поднятия тонуса. Рассказывают, что президент Джон Кеннеди однажды признался, что не может обходиться без женщин. Если у него оказывался пропущенным хотя бы один день, у него начинала болеть голова. Но он ведь не собирался разводиться со своей женой. Эти встречи были ему физически необходимы.

— Теперь я понял. То есть, вы отделяете понятие «измена» от физической близости с другими женщинами?

— Безусловно. А вы думаете иначе?

— Честно говоря, да, — пробормотал Дронго, — но у каждого своя логика. Я уже давно избегаю давать советы кому-либо по таким вопросам. Это личное дело каждого. Однако мне интересно, как вы относитесь к своей супруге.

— Я ее очень люблю.

— Не сомневаюсь. Надеюсь, вы не распространяете эту теорию на свою жену? Или вы полагаете, что она тоже может иметь право на «физические упражнения»? Простите, что я задаю вам такой вопрос, но мне необходимо уяснить суть проблемы.

— Это разные вещи, — обиделся Эдуард Леонидович, — у вас мораль девятнадцатого века. Мы свободные люди. Мне для поддержания необходимой формы нужны другие женщины. А ей вполне хватает такого мужчины, как я.

— «Девятнадцатого», — пробормотал Дронго, — тогда все понятно. Итак, вы полагаете, что ваша жена ни о чем не догадывается?

— Она понимает, что я не ангел, но в подробности я ее никогда не посвящаю. И про квартиру она тоже не знает.

— Ей никто не мог рассказать про ваши встречи?

— Нет, конечно. Никто о них не знал. Вы думаете, что она узнала о моей квартире, пришла и решила меня убить? — Халупович усмехнулся. — Вы не знаете мою супругу. Она никогда в жизни не позволит себе опуститься до наблюдения за мной. Никогда. И уж тем более не станет входить в квартиру, куда ее не приглашали, чтобы отравить воду в бутылке. Нет, это невозможно.