Один шаг (СИ)

Когда Роза пихала нас в машину, я был ей в некотором смысле благодарен, ведь наступивший тут мороз уже начал обжигать щеки. Кожа на руках краснела. Как только мы сели в такси, Ро начала что-то бурно рассказывать, но я не особо вслушивался в то, что она говорила. Лишь отдельные фразы «…Холодно… куртка… едем…», ну все в этом духе, я отвернулся от Кастиэля и смотрел в окно. Я смотрел на проходящий мимо пейзаж. Все же, в России красиво. Снег летал по всему городу. Резные снежинки, которые я рассматривал, были совершенно разные. Непохожие друг на друга. Все дороги припорошены снегом, деревья будто нарядились в новые белоснежные платья и стоят, не шелохнувшись, а когда ненароком пробежит ветерок, с ветвей бесшумно опускается на землю пушистое облачко. Все сверкает и переливается в ярких лучах солнца. Сейчас солнце оно светит ярко, но не греет. Дети и взрослые вышли на улицу поиграть со снегом. Дети катались на санках и просто скользили на ногах. Стояли, высунув язык, и ловили снежинки. Но очень сильно расстраивались, когда они таяли раньше, чем залетали им в рот.

Все это зрелище грело душу. Как же это все же странно. Холод, который покалывает руки и щеки, и душа, которая горит и радуется.

В этот момент, я задумался об Иран. Первое, что пришло в голову, это то, как мы с ней расстались. Она уехала в Россию, после недоразумения на вечеринке. Я даже не успел все осознать, как она уже растворилась, как и эта снежинка. Россия полностью могла охарактеризовать нашу Иран. Холодная, завораживающая, но с горячей душой, вечным ощущением уюта. Рядом с ней хотелось петь и плясать. Делиться радостью с окружающими. Но… что с ней сейчас? Я не про ее физическое состояние. Если ей было плохо морально, это видели только близкие люди, которым она могла раскрыться. И тогда… Тогда я понял, что она держит в себе. То, что она переживает чаще всего одна. Мне самому стало тогда больно от этого, но мы были рядом, старались поддержать. А сейчас? Сейчас она можно сказать одна, одна в этой большой и холодной стране.

Я отвлекся от своих мыслей и видов за окном и посмотрел на ребят. Розалия уже мирно посапывала на переднем сидении, а Кас… Кастиэль сидел в наушниках и смотрел в окно. Он явно думал, анализировал, пусть кто-то может и не считает Кастиэля умным и сообразительным, но это в нем есть. Какой бы вид он не производил, он хороший. Он явно думал про Иран. Его глаза были прикованы к одной точке. Он смотрел сквозь окно, сквозь весь пейзаж. Его глаз не дергался, когда сменялись фонари и деревья. Он был сверх сосредоточен сейчас. Он как будто заново будет знакомиться с Ири. А вспоминая прошлый раз, ухх… С одной стороны, это было весело, а с другой, все было слишком запутано.

Если бы не эта магия… волшебство… то, что все считают чудом, а мы проклятьем. Я бы был уже давно мертв. Война была страшным делом, а любовь на войне, еще страшнее. Но это точно не надо вспоминать сейчас. Надо было подумать о чем-то более приятном. Но в голове стоял лишь образ Каса и Ири, вместе…

Но вот, мы уже подъезжали к больнице. Уже виднелось здание с красным крестом. Внутри все перевернулось. Было стойкое ощущение, что кровь в жилах застыла, сердце перестало стучать. Осталось совсем немного. Пару поворотов и мы уже парковались рядом с белым зданием. Снег не прекращал идти. Было что-то типо метели. Розалия открыла глаза и поспешила выйти из машины, как только она закрыла дверь, рядом с ее ухом уже был телефон. Она звонила вроде Райану.

— Ало? Здравствуйте, мы подъехали, куда нам идти?

Ну да, точно он. Я достал из багажника одну достаточно большую сумку, все остальное мы оставили, потому что заказали такси на целый день. Кас нехотя вылез на мороз и тут же закурил. Пройдя пару метром, мы вошли в ворота больницы, как сказал месье Заиди, нам нужно идти к запасному выходу. Чтобы никто не видел сумку. Из моих рук достаточно тяжелую сумку забрала Роза и пошла к этому выходу одна. Все сделав, мы направились в главный вход больницу. Она ни слова не сказала про то, как выглядит этот Райан. Это было странно.

Поднявшись в отделение интенсивной терапии и реанимации, мы начали поиски 420 палаты. Времени много у нас не ушло, но Кас постоянно комментировал каждый шаг

— »…Слушай, а чем пахнет? …Ты не чувствуешь? …Откуда тут столько сирени? …Это что? …Мед?..»

Он уже начал надоедать. И в тот момент, когда я подумал об этом, мы повернули в комнатку. То, что я там увидел, было, шоком. Я был в немом шоке, но это только снаружи. Внутри все уже рвалось и металось из угла в угол.