Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник)

Наконец мы оказались на заднем сидении тускло освещенного троллейбуса; я постарался задвинуть Джи как можно глубже в угол, и, к моему облегчению, оказавшись в тепле, он мирно уснул. Я бдительно следил за остановками и, когда подошла наша, быстро вытащил Джи из троллейбуса. Джи продолжал спать, но ногами передвигал, так что я беспрепятственно довел его до дому.

Фея открыла дверь и всплеснула руками:

– Ну, где же вы так погуляли!?

– На кладбище, – ответил я.

– Опять, значит, на скотный двор ходил, – сказала Фея. – Как же вы добрались-то?

– Я как-то ухитрился довезти его на троллейбусе. Слава Богу, в вытрезвитель не забрали.

– Ты просто герой, – похвалила она. – Ты проявился как настоящий юнга и ученик.

«Теперь Джи не сможет меня раскритиковать», – подумал я.

Мы осторожно уложили его на постель, и я, забравшись в свой спальник, сразу отключился.

На следующий день я проснулся, когда Джи и Фея уже сидели за столом и пили чай; Джи был снова прежним. Я быстро оделся за шкафом и, умывшись на кухне, вернулся в комнату и подсел к столу.

– Гурий-то, – сказала Фея, – какой молодец, так достойно проявляется. Не то что его приятель Касьян, который только о себе и думает.

Допив чай, Джи предложил:

– Пойдем-ка, братушка, прогуляемся, заодно обсудим ситуацию.

Мы вышли из подъезда и направились в сторону небольшого парка. Я, стараясь скрыть нетерпение, ждал, когда Джи попросит меня, как обычно, описать происшедшее. Но Джи долгое время шел молча, погруженный в другую реальность, и лишь потом спросил:

– Каковы твои впечатления от обучающей ситуации у Бори?

– Вы были настолько хороши, что мы с трудом оттуда выбрались, – ответил я.

– Я что-то совсем устал после вчерашнего, давай-ка присядем здесь.

Он поднял валявшуюся ветку и смел ею слежавшийся снег со скамейки. Мы сели, и Джи достал из кармана своего похожего на шинель пальто небольшую плоскую фляжку. Он отвинтил крышечку, не снимая перчаток, и сделал небольшой глоток. Я нетерпеливо ждал, когда Джи признает – то ли словом, то ли жестом – мои вчерашние заслуги. Джи сделал еще глоток и произнес:

– Обычно я выступаю в роли учителя, то есть объясняю, читаю лекции, утешаю. Но твоя голова не может воспринять бытийное знание, ты можешь это только пережить в обучающей ситуации. И тогда я выступаю в роли бенефактора. Тебе это может быть понятно на примере ролей, которые играли по отношению к своим ученикам Дон Хуан и Дон Хенаро. Вчера ты оказался в ситуации, которая была проведена в бенефакторском ключе.

Вместо того чтобы читать тебе многочасовые лекции о твоих слабых местах, я просто показал их тебе.

– Мне кажется, что я был вчера единственным, кто как-то еще сохранял контроль над собой и ситуацией. Вы не помните своего состояния, – тут же вспылил я.

– Ты горд тем, как ты вел себя на кладбище? Но, во-первых, ты забыл главную цель, с которой мы затеяли эту экспедицию, – дать тебе возможность где-нибудь зарабатывать на жизнь.

Джи сделал паузу, чтобы снова отпить из фляжки.

– Но почему же вы меня не поправили, не остановили?!

– Ученику дается возможность полного и свободного самоопределения в ситуации.

Вдруг на аллее, метрах в двадцати от нас, показались два милиционера. Они совсем не обратили внимания на Джи, который спокойно продолжал сидеть, держа фляжку в руке, но на меня они посмотрели с подозрительным интересом.

– Это связано с твоим гневным состоянием, – заметил Джи, когда патруль прошел мимо. – Вчера тебе надо было вызвать такси по телефону, который есть в кладбищенском домике, но ты пожалел денег.

Я молчал, ибо нечего было ответить.

– Ты поддался провокации Мещера, обманувшего тебя и заставившего рискованно перелезать через забор. Если бы не твоя жадность, мы спокойно на такси добрались бы до Феи, не ставя себя под удар. Единственное, что ты сделал относительно верно, – это выбрал правильную старушку с хорошим тоналем. Ты очень наивен и горд, совершенно не разбираешься в людях. А еще хочешь плавать на Корабле. В настоящей жизни ты находишься на уровне семилетнего ребенка. Теперь ты видишь свою реальность, – холодно заключил Джи.

– Вы нанесли такой сильный удар по моему самолюбию, что в одно мгновение я превратился из ловкого оруженосца в никчемного маленького бродяжку! – обиделся я.

– Я вчера разыграл тебя, – холодно сказал он. – Хотелось увидеть твою реальность.

– Если бы не мое желание стать небожителем, я бы давно сбежал от вас, – дрожащим голосом произнес я.

Я чувствовал себя таким несчастным, что едва не заплакал от ощущения собственного ничтожества.

– Тебя никто не держит, – ответил он. – Жалость к себе обескровливает тебя и крадет остатки твоей энергии. Если ты будешь и дальше поддаваться этому чувству, то вполне можешь умереть прямо здесь, на скамейке.

Я с удивлением посмотрел на Джи.

– Ну, – сказал он, – до физической смерти дело не дойдет, а вот все твое тонкое восприятие исчезнет, и ты станешь таким, каким был до встречи с Касьяном.