Один шанс есть

– Я своих домой отправил. Еще на прошлой неделе. Пока займусь старшим Холмогоровым... Можно, я в твоем кабинете посижу?

Алиахмет Нурович согласно кивнул и снял с вешалки тонкое кашемировое пальто.

– Хорошо. Я приеду, отправимся к его сыну. И еще там следует дела сделать. Утром вернемся, и все должно уже закрутиться. Вызови мою охрану...

* * *

Перед тем как позвонить Холмогорову, Руслан еще раз перечитал восемнадцать страниц акта природоведческой экспертизы по проекту. Вообще-то, он был не большой спец в таких документах. Если говорить более конкретно, то вообще ничего в них не понимал, но, перечитывая, даже не вникая в смысл, Руслан чувствовал себя значимее. Акт готовили юристы, которые специализируются на подобных вопросах. Это им Алиахмет Нурович поручал. А принимал акт Руслан. И, чтобы не выглядеть перед юристами мальчиком на побегушках у хозяина, по получении текст внимательно перечитал дважды, и при этом несколько раз морщился, показывая свое недовольство.

Как это делалось обычно, настоящую экспертизу никто, конечно, не проводил. Ее и раньше никогда не проводили. Просто писали акт, платили кому следует и сколько следует, и этим дело обходилось. В этот раз, когда дело особо большое и важное, когда дело необычайно прибыльное и перспективное, с актом вышла промашка. И все из-за упрямства какого-то начальника отдела. Но против упрямства есть давно изобретенные методы. И действуют эти методы, как правило, безотказно. Надо только умно построить разговор, чтобы не подставить себя в случае возможного осложнения. А осложнения быть могут. Кто этого Холмогорова знает... Возьмет и позвонит ментам... Это значило бы, что его телефон уже взяли на прослушивание. Поэтому звонить следует предельно аккуратно. Но Руслана таким вещам учить не стоило. Он уже много лет на них специализируется и хорошо знает, что и как ему следует сказать.

Руслан набрал номер. Ответили сразу, словно сидели у телефонного аппарата. Да так оно и должно быть. Наверное, сидят вместе с женой и ждут звонка. И в две трясущиеся руки пытаются ухватить трубку. Но мужская рука все же оказывается проворнее.

– Слушаю... Слушаю вас... – ответ звучит очень торопливо и с легким заискиванием в голосе. Совсем иным голосом этот человек разговаривал раньше, когда принимал в своем кабинете посетителей.

– Добрый вечер, Владилен Викторович... Извините, пожалуйста. Я не слишком поздно? – И никак не выдать голосом собственную уверенность в ситуации. Наоборот, следует просящих ноток добавить. Словно бы виноват, свою вину чувствуешь и одновременно намекаешь, что готов ситуацию исправить. Однако звонить необходимо, и потому звонок состоялся.

– Нет-нет... Не поздно. Слушаю вас.

– Это опять Руслан... Я по поводу экспертизы по Вайгацкому месторождению. Вы обещали подумать... Я хотел бы в понедельник подойти к вам. Когда будет лучше?

– Домой или на работу? – спросил Владилен Викторович слегка растерянно, не понимая толком, кто звонит и что этому человеку нужно, имеет ли этот звонок касательство к похищению.

Он ждал звонка, но не знал, от кого этот звонок последует. И должен понимать, что может случиться так, что это звонят совсем не те люди, которые похитили его сына. Но совет быть более сговорчивым он уже получил. И должен перестраховываться – и быть сговорчивым со всеми.

– Зачем же домой. На работу. – Голос Руслана искусственно оживился. Со стороны подумать – оттого, что ему дали надежду. – В котором часу вам будет удобнее?

– Прямо с самого утра подходите. Подходите обязательно. Прямо с утра...

– Там пять подписей необходимо, – напомнил Руслан.

– Сделаем. Подходите...

– Хорошо, Владилен Викторович. Я сразу с утра подъеду... – Теперь Руслан говорил откровенно радостно, хотя и с мрачной физиономией, которую собеседник, естественно, не видел.

Даже если менты и подключены к линии, даже если и записывают разговор... Попробуй-ка, докажи, что Руслан имеет какое-то отношение к похищению. Он просто назойливый проситель, каких Владилен Викторович Холмогоров видит в день десятками. Одних принимает, других даже принять не желает, одним подписывает, другим не подписывает письма или документы, одним возвращает бумаги на доработку, другим вообще категорично отказывает, третьих отправляет к своим подчиненным, заранее зная, что там наверняка откажут. Ему от имени государства дано право решить, потому что он – государственный чиновник...

А Руслану дано право добиваться выгодного для себя решения. Вернее, он сам взял себе это право. Время сейчас такое, что ничего не добивается тот, кто просто просит. У чиновников сердца закаленные и жесткие. Их уговорить трудно. Добивается успеха тот, кто берет или вообще без разрешения, или даже вопреки разрешению.

* * *