Один шанс из тысячи (СИ)

Парочка «специально подготовленных» болтунов тут же рванула наверх к «микрофону». Проводивший их взглядом Грицько неодобрительно покачал головой. И он, и его друг Степа Чупрун терпеть не могли этих двоих — Шварка и Флигеля. Как только какая-нибудь заварушка, их днем с огнем не найдешь, а как пожрать или выпить, так словно из-под земли вырастают. Иосиф Шварк и Давид Флигель. Повстанцы, итить…

— О, Гриц, — заметил Кукиш бойца и поманил его пальцем. — Ты-то мне и нужен.

— А що я? Я ничого. Казалы стояты. Я и стою, як уси… — на всякий случай начал оправдываться Палывода.

— Тьфу! Дурень! — чертыхнулся начальник. — Я не об этом. Ты вот что. Бери-ка Степана и дуй в местный опорный пункт…

— Куды дуты? — не понял Грицько.

— В полицию местную, вот куды.

— Нащо?

— Хрен в харчо! — рявкнул пан-атаман так, что Гриц аж присел. — Вот те цидуля, в ней всё написано. Выполнять!..

До опорного пункта Грицько и Степан добрались минут через сорок. Село не слишком большое, но все дома малоэтажные, улиц много, вокруг садочки, дорогу спросишь — посылают куда угодно, только не туда, куда надо…

Нужное здание отыскалось на самом краю Крыжодуповки, за решетчатым палисадником, в окружении покрытых снегом деревьев. Внутри было жарко натоплено. Грицько даже удивился. За последние несколько лет все уже как-то привыкли к непрекращающейся холодрыге — незалежные власти героически боролись с газом «агрессора», и горячие батареи пали в этой неравной борьбе одними их первых.

За перегородкой с окошком сидел какой-то дедок. Проход во внутренние помещения перекрывала стальная дверь.

— Гей, дид! А ну, видкрывай! — громыхнул Степан прикладом по двери.

— Що хочуть збройные паны?

Гриц сунул в окошко бумагу:

— Дывысь!

Старикан нацепил на нос очки и начал читать:

— Григорий Павлович Палывода… назначается… начальником полиции н. п. Крыжодуповка… Степан Тарасович Чупрун… заместителем по общественной безопасности… Ага, понятно.

Щелкнул замок. Дверь отворилась.

— Прошу, шановные паны. Це теперь ваше, — дед освободил место перед конторкой и отступил в сторону. — Тилькы, ежелы що, прошу пидтвердыты, що новому начальству опор не чиныв.

Грицько уселся в обитое дерматином кресло и, грозно насупив брови, посмотрел на переминающегося рядом дедка:

— Хто такый?

— Иммануил Кривогуз, дежурный смотритель… эээ… то есть, эта… черговый доглядач.

— Кажи по-москальски, мы зрозумием, — барственно разрешил Палывода.

— Спасибочки, пан начальник. Тут дило такое, трохи и ошибиться можно, — зачастил Кривогуз. — Крыжодуповку нашу ажно двадцать три раза освобождали. Вы, стало быть, двадцать четвертые.

— И що? — не понял Грицько.

— Дык, текучка, однако, — смущенно развел руками смотритель. — Тилькы один начальник прийде, тильки вникнет — хоп! — и нету его. Новая влада у мисти. Так и живём.

— Теперь все буде по-иншому, — внимательно оглядывая помещения, заметил Степан. — Пан-отаман Кукиш — це надовго.

— Дык, я и не спорю. Надолго — это хорошо, но, ить, дело не в этом.

— А в чому?

— Народец у нас вороватый. Как смена влады какая, так сразу шукають, где що потырить. А полиция — это, ить, самое лакомое. Дрова е, печка е, хавчика целый погреб, оружейка опять же. Ось и доводыся мни за ентим доглядывать, покуда новая влада начальника сюды не прызначить. И арестанты, це тоже морока. Йих же кормить треба и охраняты, инше сбегуть.

— Ух ты! У вас тут и арештанты е? — восхитился Чупрун.

— А як же. Усё чин по чину. Ось и журнал, и печать, и ключи от збройовой и от сейфа… — приговаривал дед, вытаскивая откуда-то бумаги, ключи, печати…

— А що в сейфи? — вычленил Палывода «самое главное».

— Ну… там это… — неожиданно «засмущался» смотритель.

— А ну-ка, побачимо, що у нас там, — Грицко сгрёб со стола ключи и направился к притулившемуся в уголке сейфу. — Ось це та-ак! Це мы удачно зайшлы.

— Дило, — осклабился подошедший поближе Степан.

Спустя полминуты объемистая бутыль горилки уже стояла посреди стола, а довольный Чупрун нарезал ломтиками жирный шмат сала, нашедшийся в том же сейфе.

— Гарно, — выдохнул Палывода, приняв на грудь первую стопку. — Так що ты там говорив щодо арештантив?

— Задержанных, — поправил нового начальника Кривогуз. — Ось тут в журнале всё и запысано.

Он раскрыл потертый гроссбух и ткнул пальцем в нужную строчку.

— Задержан… неизвестный… сильное алкогольное опьянение… дата… запрос…

Грицько брезгливо оттолкнул от себя журнал:

— Що ты мени всяку погань суёшь? Бомжив чи що трымаете? Скилькы их тут у вас на казенных харчах-то? Двоэ, троэ?

— Двое, как есть. Один неделю сидит, другой сутки.

— Значить, так, — Палывода опрокинул ещё одну стопку, шумно выдохнул и хлопнул рукой по столу. — Той, якый тыждень, нехай ще посыдыть. А якый добу, гнать в шыю.

— Амнистия йому вид новой влады, — заржал Чупрун. — Давай його сюды, з вещамы на выхид…

Новоиспеченные полицейские успели опростать треть имеющейся горилки, когда Кривогуз представил пред их начальственные очи одного из задержанных — коренастого мужичка неопределенного возраста, с бегающими глазами, в мятых штанах и выцветшей кацавейке.