Один шанс на двоих

И он рассказал ей о своем турне на судне «Рандеву-Лайн» и обнаруженных нарушениях, о необходимости провести анонимное исследование прочих круизных рейсов с последующей аудиторской проверкой, поскольку руководство линии помимо недолжного управления подозреваются в крупных хищениях…

— Это очень хорошо, что именно ты позвонил мне, а не Митч. Наш братик преданный трудяга, но он нагоняет на меня тоску своим усердием, — пошутила Надя.

Она знала, что Рэнд не поймет ее превратно.

Несмотря на шестилетнюю разницу в возрасте, Рэнд был очень близок с сестрой, и, совершая побег из-под крыши отцовского дома, из поля его зрения, он словно бы оторвал от сердца самую теплую его частичку, расставаясь с Надей. Теперь же, пять лет спустя, она представлялась ему загадочной незнакомкой.

За это время Надя успела вырасти, влюбиться, выйти замуж и потерять своего возлюбленного и носимого ею ребенка в тяжелой автомобильной аварии. Она выжила, справилась с последствиями происшествия, начала новую жизнь — и все это без Рэнда, без его сочувствия и участия.

Рэнд испытывал перед Надей настоящий трепет, он преклонялся перед силой ее характера и немного терялся, разговаривая с ней сейчас по телефону. Он понимал, сколь много страдания причинил этой молодой, много испытавшей и не ропщущей женщине. Для Рэнда Надя была продолжением и воплощением его утраченной матери…

— Я все организую для отсылки независимых экспертов, — пообещала Надя.

— Скажи, как ты? Я беспокоюсь за тебя, родная… Ты там совсем одна.

— Я в порядке, братик. У меня тут есть своя занудная группа поддержки, совершенно не дают побыть в одиночестве. И телефон постоянно трезвонит, кроме одного-единственного абонента, по которому я так скучаю. Надеюсь теперь, когда ты снова дома, все будет иначе. Звони, пожалуйста, почаще… Но если ты думаешь, что я на грани суицида, это далеко не так. Я в порядке… и отчаянно внушаю себе, что у меня все будет хорошо. Ты же знаешь, что я всегда была упрямицей. Не такой, конечно, как ты, но все-таки я тоже Кинкейд. А это немало значит! — силясь не разрыдаться, шутливо декларировала Надя.

— Приезжай домой, сестренка.

— В этом нет необходимости, Рэнд.

— Тогда я приеду к тебе.

— Брось. У тебя куча дел. Уверяю тебя, нет причин беспокоиться обо мне. Я не мама, и никогда ничего подобного над собой не совершу! Это я заявляю тебе со всей ответственностью. Ты уж прости свою глупую сестру за резкость, но такое бегство не по мне.

— О чем ты говоришь?! — возмущенно бросил Рэнд, резко вскочив с кресла.

— Как? Ты не мог не знать об этом… — пробормотала Надя, попеняв на свою болтливость.

— Надя, объяснись, — чеканно произнес старший брат.

— Мама… она ведь покончила с собой, — доверительно проговорила сестра.

— Откуда такая уверенность! Тебе было только восемь.

— Да-да, я помню ту легенду, которой нас потчевали все детство… Но когда я потеряла Лукаса 'и нашего маленького… Отец сказал мне, как это случилось. Он испугался за меня, вспомнив о том, как не справилась со своей бедой мама…

— Что именно сказал тебе Эверетт? — нервно перебил сестру Рэнд.

— Она страдала от тяжелых депрессий. Очень часто хандрила, а его грубость и пренебрежение только провоцировали это состояние. Она стала пить, эта привычка быстро превратилась в злоупотребление. Врачи назначали медикаменты, они бы могли скорректировать ее состояние, не возникай новых Причин для расстройства. У нее копились таблетки, которые она в конечном итоге употребила все одномоментно, разом решив эти все свои проблемы… Отец настоял на том, чтобы я под врачебным наблюдением прошла месячный курс терапии. Думаю, это мне помогло. Я видела, как он напуган, как боится повторения трагедии. Но после того, что он мне рассказал о маме, я уже не могла сочувствовать отцу, — подытожила Надя.

— Единственной проблемой нашей мамы был Эверетт, — зло процедил Рэнд.

— Не говори так, Рэнд. У мамы была физиологическая предрасположенность. Я знаю, каково это, по себе. Это очень сложно преодолеть, когда часть тебя жаждет смерти, а другая часть — утешения. Даже наличие чуткой поддержки родных и друзей не гарантирует от рокового решения. Иногда смерть принимает облик самого желанного утешения. Это случилось с мамой. Отец и его образ жизни стали лишь катализатором. Но решение принимаем мы сами. У мамы были ее медикаменты, которые она употребила по-своему. Я, частично благодаря отцу, справлялась со своей бедой иначе…

Не сдержавшись, Рэнд усмехнулся в трубку.

— Ты всегда был похож на Эверетта, — упрекнула его Надя. — Что бы ни происходило, что бы тебе ни говорили, как бы ни доказывали противную точку зрения, вы держитесь своей, подчас чудовищно ошибочной позиции. Вы становитесь глухи и слепы, а из-за вас страдают люди! Ты думаешь, я оправдываю Эверетта за то, что он сделал с мамой или с тобой?! Нет, Рэнд, не оправдываю. Я лишь не могу не отметить, что он сделал для меня много доброго, за что я должна благодарить его… Рэнд, не молчи… И прости меня за то, что покусилась на твою память о маме.