Один темный трон

Джозеф притих, и ветви градом ножей посыпались на них. Он отпустил Джулс и закрыл голову руками.

Ветви застыли. Деревья перестали дрожать, и теперь тишину нарушал только звук их испуганного дыхания и нервное поскуливание Камдэн.

— Что это было? — спросила Джулс. Она попыталась подняться на колени и притянула к себе горную кошку, ощупывая её, чтобы убедиться, что с тою всё было в полном порядке.

— Думаю, — вздохнул Джозеф. — Это была ты.

— Что это было? — спросила Мирабелла. — Ты слышала это? — но Арсиноя, само собой, слышала. И узнала эти крики.

— Это была Джулс, — выдохнула Арсиноя, сплюнув кровь на землю. — С нею что-то случилось! Это твои жрицы?

Арсиноя добралась до своего жилета, сжала рукоять отравленного ножа. Она не хотела этого делать. Мирабелла спасла её. Мирабелла её любила. Но если Джулс ранена, они все поплатятся за это!

— Нет, — ответила Мирабелла. — Это точно не они. К тому же, он и там, — она повернулась и махнула рукой в сторону Хайгейта. А после нахмурилась. — А это не попытки меня отвлечь? Думаете, сработает?!

Шторм вновь потемнел, и Арсиноя подумала, что всё подходит к концу. Возможно, она всё равно могла швырнуть нож, могла ударить в сердце Мирабеллу… Да, отравители во всём этом хороши — по крайней мере, если верить всему тому, что она о них слышала. Но если это так и было, она ведь никогда не практиковалась!

Руна на её ладони начинала гореть.

Жжение руны оказалось предупреждением — и Арсиноя закричала вместе со своей сестрой, когда медведь вырвался на дорогу, мчась сквозь ветви. Он оказался громче грома, и скорость его превышала лошадиную.

— Стой! — закричала Арсиноя, и медведь поколебался ровно настолько, чтобы не успеть впиться когтями в Мирабеллу.

Мирабелла упала на спину, чувствуя, как разрушается её смелость. Она тут же вскочила на ноги, и по щекам стекали слёзы паники, нахлынувшей волной в последние мгновения — она вспомнила, как медведь разрывал жриц на пути своём, как он мчался, чтобы убить её…

— Подожди, подожди, иди ко мне, — скороговоркой проговорила Арсиноя и протянула руку.

Медведь не был её фамилиаром. Их связывала только магия. Но Арсиноя была королевой, и её магия была сильна — медведь подчинился. Она мазнула кровью из носа шерсть громадного зверя, и он принялся облизывать её лицо.

— Пойдём, — промолвила она. Она держалась за медвежью шерсть, а он сжал зубами край её сожжённой рубахи и потащил её по канаве под крышу деревьев. Он был быстрым и шокирующим — и прежде чем Мирабелла пришла в себя, они спрятались в лесу.

— Арсиноя! — кричала её сестра. — Куда ты ушла? Где ты прячешься?!

— Она правда ждёт, что я ей скажу, что ли? — прошептала Арсиноя, и они с медведем тихо брели вперёд, надеясь, что Мирабелла никогда не отыщет их.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Натали смотрела на письмо. Время от времени она попивала отравленное наперстянкой бренди, стуча зубами по стеклу. Письмо от брата Кристофа. Он прибыл утром, сказал, что сын его, Пьетр, лишь ненадолго вернулся домой, прежде чем отправиться в Принн по служебному поручению. По какому — он не говорил. Предполагал, что это она поручила. Но (и она представляла, как он беззаботно пожимает плечами) он приветствует её и передаёт пожелание от своей супруги Маргариты, что приглашает её в усадьбу после Вознесения.

Натали смяла письмо в кулаке. Как хорошо жить так далеко от Совета и столицы и так легкомысленно говорить о Вознесении! Счастливчик Кристоф, женился и сбежал! А она этого не сделала, и Пьетр… Эх. Катарине многое предстоит. Её коронуют. И у них много работы впереди.

Женевьева постучала лишь раз и зашла, не дождавшись разрешения. Казалось, в этой семье все сегодня решили довести Натали до бешенства.

— Всё утро я была в Хайбёрне, — промолвила Женевьева, упоминая городскую гостиницу, где они собирались провести праздничный банкет для Николаса Мартеля.

— И?

— Всё хорошо. Серебро начистили, меню выбрали, цветы заказали.

— Прелесть, — кивнула Натали.

Мальчишку впечатлять не придётся. Натали помнила, как он смотрел на Катарину в ночь своего прибытия и во время последующего праздника. И, по видимому, сомнительные слухи, что окружали её, не коснулись его нежных ушей. Они с Пьетром надеялась, что у Катари будет масса женихов, но ведь это просто шоу — до её победы. Пока она не выберет Билли Чатворта своим королём-консортом, как и должна.

— Что за шум? — спросила Женевьева. Она обернулась, напряглась. Натали ничего не слышала, но когда Женевьева открыла дверь, звук распространился по лестнице.

Натали отложила в сторону своё бренди, и они с Женевьевой скользнули вслед за зовом звука, миновали фойе и залу галереи, пока не добрались до бильярдной, где собралась небольшая толпа слуг.

Они тихо скользили — и когда заметили предмет восхищения, Женевьева задохнулась.

Катарина стояла напротив стола. Её служанка, Жизель, была привязана к нему. И пока Натали и Женевьева наблюдали, Катарина метнула пять маленьких ножей. Каждый из них с глухим стуком ударился в нескольких дюймах от рук, бёдер и головы Жищель.