Один в бескрайнем небе

Щелчок! Механизм сработал, и рядом со мной падает груз, заставляя заостренный металлический рычаг разорвать мембрану. Перемычка разрушена! Устремившийся в другую камеру воздух превращается в туман, и костюм вокруг моего тела стягивается, как кольца удава, набросившегося на свою жертву. Костюм работает! Кажется, что на тело и голову давят тонны воды. Теперь труднее управлять принудительным дыханием. Я снова начинаю считать. Перед входом в барокамеру мне сказали, что нужно проделать движения, имитирующие управление «Скайрокетом». О'кэй! Я двигаю пальцами, руками и ногами. Вот я дотягиваюсь до воображаемой ручки управления самолетом и делаю вид, что двигаю ею. Люди внимательно наблюдают за мной через иллюминаторы. Мне было неудобно, стыдно сидеть перед ними в этом смешном костюме и, задыхаясь, управлять невидимыми рычагами. Прошло пять минут.

– О'кэй! – говорит мне Махони. – Сейчас начнем возвращаться вниз.

Еще пятнадцать минут в этих тисках – и все будет кончено. Медленно тянутся эти пятнадцать минут. Наконец Махони объявляет, что обучение закончено.

– Все в порядке, Билл, можете стравить давление в костюме до высоты 11 500 метров.

Я нажимаю клапан на боку, и костюм освобождает меня из своих железных объятий. Через пятнадцать минут я опущусь на высоту три тысячи метров, сниму с головы стальной шлем и опять начну нормально дышать.

* * *

В десять часов душного, жаркого огайского утра операция закончилась, и я, основательно измученный, возвращался в свою гостиницу. Первый шаг в область неведомого совершен. Теперь придется думать об обратном дыхании и высотном костюме.

Возвращаясь в пустыню, на базу Эдвардс, мы с Джорджем отдыхали в самолете DC-6 вместе с другими пассажирами. На пустяковой высоте семь тысяч метров пассажир, сидевший по другую сторону прохода, вдруг покачал головой и испуганно воскликнул:

– Боже, как мы высоко! Семь тысяч метров! – Обратившись затем к Джорджу, он серьезно спросил, как обыкновенного пассажира: – Как вы думаете, когда-нибудь поднимутся на большую высоту?

Джордж пожал плечами, я улыбнулся, и мы одновременно тяжело откинулись на спинки плюшевых сидений.

Глава XVII

Своей частью работы – подготовкой к отцеплению самолета в воздухе – Джордж Янсен занялся с рвением и пунктуальностью генерала, развертывающего свою армию. Он не слишком доверял «Скайрокету», и если и признавал мои достижения, то главным образом потому, что, по его мнению, для выполнения таких безрассудных заданий требовалось больше мужества, чем ума. Но он старательно заботился о том, чтобы гарантировать порученную ему часть дела от всяких случайностей.

Я бы не сказал, что Джордж был лишен исследовательской жилки, он был просто хитроват. Он не понимал, зачем рисковать головой, летая на таком самолете, который, по его мнению, не оправдывал риска. В его глазах летчики-испытатели, которые отваживались на это, были глупцами. Если я когда-нибудь буду знать об испытательной работе столько, сколько он, то, возможно, и я приду к такому же мнению. В испытательной работе (как, впрочем, и во всякой другой), лучше узнавая объект испытаний, начинаешь сильнее сомневаться в нем. Непосвященным людям безотчетная храбрость легко дается только потому, что они не знают другой.

Уверенность в себе была самым ценным качеством Янсена испытателя. Несомненно, он был самым энергичным инженером-летчиком летно-испытательной службы фирмы Дуглас; если у него была возможность, он всегда сам, с большим знанием дела и хладнокровием, выбирал самолеты, которые хотел бы испытывать. С Джорджем шутки были плохи. Если ему не нравилась программа испытаний, он прямо говорил об этом. Когда заканчивалась сборка самолета, поразившего воображение Джорджа, он не отходил от него. С этих пор самолет становился как бы частью его самого. Каждый шов тщательно изучался, каждый полет старательно разрабатывался, Джордж действовал осторожно, неторопливо, но зато наверняка.

Теперь этот выдающийся летчик целые часы проводил со мной в тесной летной комнате заброшенного в пустыню ангара фирмы Дуглас. Потягивая из бумажного стаканчика обжигающий кофе со специфическим привкусом, он детально изучал технику отцепления в воздухе подвешенного самолета. Он не навязывал мне своих мыслей о том, как мне нужно готовиться к выполнению своей части работы, а просто излагал свое мнение, когда я его о чем-нибудь спрашивал. Мне приходилось самому решать, как управлять «Скайрокетом» и в каком месте нужно будет отцепиться от самолета-носителя. Затем Джордж производил расчет и наносил на карту маршрут полета В-29 в указанную мною точку отцепления.