Один в бескрайнем небе

Летчики-испытатели задумываются и о своей старости. Когда они не заняты спасением своей жизни, им приходится заботиться о том, чтобы обеспечить себе будущее. Летчик-испытатель выдерживает недолго: Джину Мею стукнуло 50 лет, и среди испытателей это редчайшее исключение. Вот почему много времени уделяется разговорам о том, как лучше поместить деньги. Заработанные на испытаниях деньги нужно вложить в такое дело, чтобы в дальнейшем, когда летчик станет слишком стар для напряженных полетов, оно приносило доход.

Расса Toy часто можно застать за изучением биржевых курсов. В своем обычном костюме — пиджаке с разрезом, темно-серых спортивных брюках, рубашке с пуговицами донизу и ботинках из козьей кожи — Расс Toy походил на молодого профессора английского языка из Иельского университета. Даже летчику-испытателю было трудно распознать в нем товарища по профессии. Говорил он всегда обдуманно, не торопясь, и во время технических споров последнее слово чаще всего оставалось за ним. Летчики-испытатели прозвали его Папашей.

Фотокопия книги «Устойчивость и управляемость» научила меня понимать «последние слова» Расса лучше, чем все другие руководства по этому вопросу. Эта книга — библия испытательного дела. В ней тщательно рассматриваются все стороны техники полета, всё, кроме сверхзвукового полета. Об этом в ней ни строчки. Я вспомнил слова Джорджа, сказанные им неделю назад. Джордж говорил о том, что Джин Мей не хочет заниматься испытанием «Скайрокета» на второй фазе программы и бросил это дело. Джордж закончил так: «Пока что еще ничего нельзя написать о полетах со скоростью звука, так как об этом никто толком не знает».

Джин Мей, Пит Эверест и Чак Игер в Мюроке как раз и занимались тем, что на своих «летающих лабораториях» Х-1 и «Скайрокет» добывали эти сведения. Когда «Скайрокет» снова остался без летчика, в летной комнате, естественно, заговорили и об этом. Никто из нас не знал особенностей сверхзвукового полета. Да и во всем мире об этом знали только Игер, Мей и Эверест. Эверест был военным летчиком-испытателем. Он первый совершил полет на знаменитом Х-1. Я не мог не разделять мнения других инженеров-летчиков, что конструкторы слишком опережают ход развития. Но сведения, добываемые на экспериментальных самолетах, были крайне необходимы. Работающие в этой области аэродинамики и конструкторы задались целью создать экспериментальные средства в виде опытных самолетов принципиально новой конструкции, чтобы тщательно выполненными исследованиями заложить научные основы высокоскоростных полетов и установить их закономерности.

Самолет Х-3, который в течение трех лет скрывали на заводе в Санта-Монике за высокими деревянными перегородками, и был одним из таких новых средств. Самолеты Х-1 и «Скайрокет» уже доставляли инженерам сведения, необходимые для разработки сверхзвуковых самолетов будущего. Только немногие видели совершенно секретный самолет Х-3 — для прохода в тот отдел требовался специальный допуск. Ходили слухи, что Х-3 достигнет в горизонтальном полете скорости, соответствующей числу М = 2, то есть удвоенной скорости звука. Удвоенная скорость звука! В то время лишь небольшая группа летчиков летала на реактивном самолете Локхид F-80 — машине, развивавшей максимальную скорость около 880 километров в час.

За последние сорок шесть лет, со времени тридцатипятиметрового полета братьев Райт, скорость постепенно возрастала и так же постепенно улучшались другие летные характеристики. Но вот в 1949 году кривая роста скорости сделала неожиданный скачок. Она не умещалась ни в одном графике, и осторожные летчики-испытатели стали еще осторожнее. Опыт приучил их к подозрительности. Среди тех, кому поручалось на практике проверять теоретические выводы инженеров и конструкторов, обычно говорили: «Мы не позволим им толкать себя слишком далеко. Они не всегда правы». Интуиция и практика не всегда сходились с математическими уравнениями. Таков неизбежный конфликт между инженерами и летчиками.

Итак, экспериментальный самолет «Скайрокет», оборудованный испытательной аппаратурой весом 285 килограммов, вновь ожидает летчика, но летчики по-прежнему не жаждут испытывать его.

…Это было утром в конце лета. Через однообразную плоскую равнину, простиравшуюся к югу от Лос-Анжелоса до аэродрома, на котором я проводил испытания штурмовиков AD, тянул сухой ветерок. На многие мили вокруг не было ни деревца, ни кустика, — ничто не задерживало горячий бриз, дующий в сторону океана. Ближе в Беверли-Хиллс и Санта-Монике холмы и горы понижаются и растительность становится гуще. Горы и холмы образуют неглубокую чащу, в которой расположен аэродром Эль-Сегундо. К западу от Эль-Сегундо лежит Тихий океан.

Ожидая вызова на полет, я сидел в душной, без окон, дежурной комнате. На коленях у меня лежала раскрытая книга «Устойчивость и управляемость». Напротив на диване сидел Джордж. Он читал «Таймс».

— Ага, вот и новость о «Скайрокете», — сказал вдруг он и прочитал вслух: