Один в океане. История побега

Собираясь в круиз, я не взял с собой компаса из предосторожности. Мне казалось, что он мне, пожалуй, и не нужен – ведь лайнер можно будет оставить только вблизи от берега, и я всегда смогу определить направление по солнцу или по звездам. Я хорошо знал все созвездия северного полушария, но южные мог найти только по карте. Во время безоблачных ночей я ходил по верхней палубе с картой в руках и старался отыскать и запомнить положение непривычных для меня южных созвездий. Моим новым друзьям казался немного странным мой чрезмерный интерес к астрономии, но это сходило за небольшое и простительное помешательство, которое так часто встречается у людей, тем более что я проводил достаточно времени в ежедневных пирушках. Я был в отличной физической форме, и несколько дней пьянки не могли меня ослабить.

В одну из звездных ночей, когда я стоял на палубе с картой в руках и пристально вглядывался в ночное небо, ко мне подошла девушка. Обычно гуляющие пары обходили меня с усмешкой.

– Что-нибудь особенно интересное там, в небе? – спросила она с улыбкой.

– Да вот ищу мою счастливую звезду и никак не могу найти, – уклончиво ответил я.

– Мне тоже когда-то казалось, что мое счастье где-то среди звезд, – улыбнулась она. – Я астроном, так что мы с вами в некотором роде коллеги.

Она оказалась настоящей находкой для меня. Благодаря ей я довольно сносно стал разбираться во всех видимых звездах этих широт и даже знал, под каким примерно углом можно ожидать то или иное созвездие.

В районе острова Самар лайнер сделал остановку на несколько часов. Остров не был виден, но я по карте знал, что он сравнительно близко. Был ясный солнечный день. Все палубы заполнились загорающими туристами. На корме собрались любители рыбной ловли – ловить акул. Я присоединился к загоравшим: хотя мне и хотелось взглянуть на пойманных акул, но, кто знает, думал я, – лучше пока держаться от них подальше.

Тропическое солнце оказалось небезопасным для бедных советских туристов. Вскоре судовой госпиталь заполнился пациентами с сильными солнечными ожогами. Особенно пострадали пьяные – они засыпали под ярким солнцем и тут же обгорали.

Для многих туристов борт лайнера был чем-то вроде края пропасти. Они подходили к нему, вытянув шею, и, крепко ухватившись за поручни, заглядывали вниз со страхом и любопытством. Мне же хотелось стоять у борта подолгу. Я доверял океану и чувствовал, как океан любит меня. Нас прочно связывали какие-то тайные нити-струны, я ощущал, как они натягивались всякий раз, когда я удалялся от него. Сейчас океан был рядом, и я был счастлив. Стоя у борта, я как будто слышал его зов из глубины и готов был пойти на этот зов не задумываясь. Акулы и другие морские хищники пугали меня не больше, чем медведи и волки в лесу. Не мог же я не плавать в океане только потому, что там водятся акулы, и не ходить в лес из-за страха встретиться с медведем. Кроме того, акулы представлялись мне как бы малыми частицами одного общего сознания Океана, не способными на враждебные действия без его воли.

Лайнер приближался к десятому градусу северной широты, острову Сиаргао, той самой намеченной мной точке, где я мог бы незаметно оставить судно ночью вблизи берега. Это должно было произойти завтра, 13 декабря. Тринадцатое число не самая удачная дата для рискованных авантюр, но выбора у меня не было.

Я попросил девушку-астронома пойти со мной в штурманскую рубку (известно, что с девушкой всегда больше шансов проникнуть в любое запретное место). В рубке были только дежурный помощник капитана и матрос на руле. Пока девушка разговаривала с помощником, я подошел к навигационной карте. Лайнер находился еще далеко к северу от Сиаргао, но линия курса была проложена примерно в десяти морских милях от берега. Я с радостью заметил, что остров гористый и, значит, будет виден издалека. Длина его была всего девятнадцать морских миль – это значит, что мы будем идти параллельно береговой линии в течение часа. В 20 часов по корабельному времени лайнер будет где-то на уровне середины острова. Мне бы очень пригодились сведения о береговой линии, течениях, приливах и навигационных огнях, но я не решился спросить лоцию у помощника – мне казалось, что это будет выглядеть как нечто большее, чем простое любопытство.

За кормой, далеко внизу, в лучах прожекторов виднелась струя воды, отбрасываемая винтом лайнера. Я заметил то, чего не видел раньше: пятно света начинается чуть поодаль кормы, так что падение любого предмета за борт произойдет в тени, а не в поле яркого света, как я думал.

Я представил себя в этом потоке воды, рекой уносящемся вдаль, в темноту ночи.

Завтра примерно в этот же час я собирался быть за бортом.

Как мне хотелось теперь отсрочить побег хотя бы ненадолго! Было бы так прекрасно, ни о чем не думая, поддаться веселому безумию, охватившему корабль, укачиваться в колыбели волн, ничего не хотеть, ни о чем не думать, день и ночь видеть за бортом океан и дышать влажным воздухом тропиков.

Может, оставить судно позже?

– Где же еще? – строго возразил дьявол-искуситель.