Один в поле… (СИ)

Ратияр сек непрерывно во все стороны: из удара вперед — удар назад, из удара влево — удар вправо. Из любого положения он мог ударить в любую сторону. Пораженные гибелью многих товарищей, половцы не решались лезть в лоб, кружили вокруг, стараясь достать издали. При очередном ударе сломалось топорище, верно служившее пять лет. Когда Ратияр выхватывал меч, вражье копье пробило кольчугу на спине, но Ратияр не почувствовал удара и продолжал биться. В яри раны почти не кровоточили.

Ратияр не был защищен доспехом так надежно, как при обороне Переяславля. В свои долгие выезды в степь он брал с собой легкую кольчугу и шлем. Его конь сейчас не был защищен толстой кожаной «рубахой» с металлическими пластинами.

Кучук-хан, отъехав поодаль, наблюдал за картиной боя, он не верил происходящему, хотя видел все своими глазами.

— Жалкие трусы, пугливые овцы, не можете взять одного уруса?! — вскричал он в гневе.

Подъехал старый Таху:

— Хан, это не простой воин, урусы называют таких «ярин».

— Что? Он боярин?

— Он может быть не боярин по своему положению, но он ВОЙ ЯРИН — ярый воин.

— Что это значит?

— Ярин — это воин, в которого вселился дух ярости. Сила духа ярости, обретшего плоть, поистине безгранична. Он будет биться, пока не ляжет последний из нас или пока он сам не будет убит. Но убить его очень трудно.

— Но моих воинов больше в двести раз! Убейте его!

Избегая ближнего боя, половцы принялись расстреливать русича из луков. Ратияр мог увернуться от трех — пяти стрел, пущенных в него одновременно с разных сторон с близкого расстояния, но от десятков стрел не мог увернуться даже он.

Чтобы не быть расстрелянным со всех сторон, Ратияр принялся кружить вокруг половецкого отряда так, чтобы быть к лучникам всегда левым боком и принимать стрелы в щит.

Ратияр кружил вокруг степной ватаги, как волк кружит вокруг стада, опьянев от кровавой потехи и режа овцу за овцой. Ратияр, постепенно сужая свои круги, сближался с кочевниками и срубал одного за другим, одного за другим… Удары Ратияра были столь быстры, что противник не успевал уследить и правильно среагировать. Половчин видел замах и посылал свой клинок встречь, но клинок рубил пустоту, а удар Ратияра приходил совсем с другой стороны, и этот удар означал одно — смерть. Обычно Ратияру хватало одного — двух точных ударов, чтобы враг замертво валился из седла, реже требовалось три — четыре удара.

Щит отяжелел от торчащих в нем стрел, одна стрела пробила икру, другая — бедро левой ноги. Не сумев подстрелить всадника, половцы расстреляли его коня. Каурый пал, истыканный десятками стрел. Степняки кинулись на пешего русича.

Ратияр бился с окружившими его всадниками, крутясь волчком, и падали убитые половцы… И снова не могли они одолеть русича… И вселился ужас в их сердца…

Распугивая степных лошадей, Ратияр рыкал по-волчьи. Из рассеченной скулы кровь стекала в бороду. От неимоверного напряжения всех сил покраснели белки глаз. В своем неукротимом боевом бешенстве Ратияр казался врагам не человеком уже, но зверем с окровавленной пастью. Не человек бился с ними, но демон. Не мог человек свершить того, что сделал сегодня этот одинокий русский воин.

Стиснув зубы от бессильного гнева, Кучук-хан поскакал на Ратияра. Налетев, хан поднял коня на дыбы, намереваясь весом всей конской туши вбить в землю неуемного русича. Ратияр принял коня на грудь…

Половцы в ужасе увидели, как демон повалил Кучук-хана вместе с конем, вставшим на дыбы. Кучук-хан успел соскочить с седла, чтобы не быть задавленным собственным конем, но не успел увернуться от железных объятий Ратияра. Кучук-хан замахнулся саблей, но ударить не успел, Ратияр схватил его поперек туловища, оторвал от земли и сжал с такой силой, что у того не выдержала грудная клетка, и сломанные ребра порвали легкие.

Подняв хана над собой, Ратияр ринулся на степняков и, раскрутившись, швырнул в них бездыханным телом предводителя. На Ратияра больше никто не нападал. Половцы в страхе бежали в степь.

Он стоял один среди поля, усеянного мертвыми телами врагов. Один в поле…

Ненужная более, утихала ярь. Сегодня впервые Ратияр не потерялся, не утонул, не растворился в яри. Впервые, находясь в яри, он пребывал и в сознании.

На его теле не было живого места. В бою он принял десятки ударов, и многие из них пробили кольчугу. Из левой ноги и правого бока торчали обломки стрел. Ярь уходила, и к Ратияру возвращалась привычная чувствительность, теперь он чувствовал всю боль своего растерзанного тела. В яри раны почти не кровоточили, теперь Ратияр чувствовал, как кровь хлынула из ран, растекаясь по телу под кольчугой. С кровью уходили из тела остатки сил. Ратияр чувствовал всю немощь слабого человеческого тела. Боль разрывала его.

В ручье Ратияр омыл лицо и руки, и, не думая более ни о чем, побрел как мог в сторону Руси, Переяславля, своего дома. Солнце палило нещадно. Силы скоро оставили его, и Ратияр уже не мог держаться на ногах, но упав, он продолжал ползти, оставляя широкий кровавый след на степном ковыле. Вот и ползти уже не осталось сил…