Один в поле воин

– Имя и фамилия. А напротив – временный рейтинг, равный тридцати.

– А что это значит?

– Это значит, что система дала тебе месяц на то, чтобы доказать, что ты здесь нужен.

– А если не докажу?

Билли не ответил, и Головин понял, что его утилизируют, как, наверное, и множество других, кто случайно попадал на станцию и оказался ей не нужен. Уже то, что его в последний момент выдернул из внешнего контура Билли, было большой удачей.

– А ты доказал, что нужен?

– Нет.

– А как же тогда?

– Я представлял, что забрался в настройки системы, чётко держался за этот мыслеобраз в течение долгого времени, и у меня получилось что-то там подкрутить и сбросить отрицательный рейтинг до нуля.

– И ты делаешь это каждый месяц?

– Да, приходится.

– А мой рейтинг ты можешь подкрутить?

– Выяснилось, что нет. Только ты сам.

– Но как? Сам-то ты на какой день смог остановить этот отсчёт?

– На двадцать девятый.

– Ничего себе! – Марк покачал головой. – Но чем я могу быть полезен этой станции? Делать влажную уборку?

– А что ты вообще умеешь?

Головин задумался. Так получалось, что учёбу он не закончил, значит, навигатором на этой станции ему никто работать не даст. Хотя, конечно, некоторые дисциплины у него прочно закрепились в памяти. Но что толку в этих отдельных дисциплинах?

– Я только учился, вначале в школе, потом вот в навигацкую школу поступил. Но даже если бы у меня был диплом, вряд ли такой крутой штуке, как эта станция, понадобился бы такой специалист.

– Это так, – согласился Билли, – ну, а на что ты жил, когда учился? Стипендию платили?

– Платили, но это так – слёзы одни. Два дня покушал, и нет стипендии. Родители немного денег присылали и что-то ещё подрабатывал.

– А где подрабатывал?

– Да где как. То какая-то физическая работа была. Ну там, спортивные тренажёры, например, тестировали.

– Это какие?

– Дартс, например. Нужно было выяснить, сколько попаданий коврик выдержит, вот и метали дротики целыми вечерами. Та ещё работка была.

– А ещё что?

– Ну, в последнее время проверял финансовую отчётность. Вначале у Ахмеда, в фасовочном цехе, а потом ещё у мистера Кейвена, на другом месте работы. Иногда по собственной инициативе проверял программные массивы…

– Тихо.

– Что?

– Помолчи.

Головин замолчал, понимая, что Билли прервал его не просто так. Сейчас он опять прислушивался к чему-то, склонив голову на бок.

– Ты вот что, Марк, можешь прямо сейчас проверить небольшой массив?

– Ну, могу, наверное, – ответил Головин, пожав плечами.

– Но вот только язык программирования…

– Язык не имеет значения, если только там не кубическая система. В ней ключ нужен.

– Нет, система линейная.

– Тогда можно попробовать.

– Ну, садись и покажи, что можешь, – сказал Билли, указывая на невесть откуда появившийся стул.

– Но его только что здесь не было! – воскликнул Головин. – Это что, Билли, ты так быстро умеешь выдумывать такие устойчивые образы?

– Я не могу. Это станция. Она заинтересована в твоей помощи и может здесь создавать какие угодно объекты.

– Понятно, – сказал Головин и для начала ощупал рукой спинку стула, а потом осторожно на него опустился.

Ничего особенного, стул как стул. Сиденье крутится, колёсики ездят.

– Как тебе терминал? Привычный или что-то изменить? – спросил Билли, который, видимо, использовался станцией как посредник.

– Ничего вроде.

Головин коснулся клавиатуры, и она показалась ему немного прохладной. Впрочем, иногда в офисе Ахмеда тоже было холодно, так что пластик клавиатуры холодил пальцы.

На экране на чёрном фоне появились строчки кода, и Головин заметил, что в них присутствуют некоторые из значков, которые показывал ему Билли.

Головин прогнал весь массив, в котором было около двадцати тысяч знаков. Поначалу зацепиться было не за что, сказывалась новизна ощущений, мешавшая сосредоточиться. Но потом что-то стало получаться.

Головин прогнал массив ещё пару раз и указал на три ошибки и один логический баг.

– В принципе, его можно не исправлять, общую задачу он выполнять не мешает, но он влияет на оптимизацию вычислительных мощностей.

В этот раз посредничества Билли не потребовалось. Массив исчез, и вместо него появилось несколько крупных значков.

– Это благодарность?

– Да, система признала твою работу.

– И что теперь, мне прибавят дней в рейтинге?

– Не знаю. Нужно, чтобы ты был нужным всегда.

– А если я не стану помогать станции, скажем, до двадцать девятого дня? – спросил Головин, поднимаясь со стула.

– Возможно, станция не увидит в этом необходимости.

– Увидит, ещё как увидит. Судя по этому короткому фрагменту, программное обеспечение плохо оптимизировано и может съедать до двадцати пяти процентов ресурсов.

– Ты думаешь?

– Ты же сам видел выделенные мною ошибки. На двадцать тысяч знаков это слишком много. Может, поэтому станция и тормозит, когда приходит страшный крейсер и первым шарашит по ней так, что там дырки остаются размером с пневмобус.

– А ты откуда знаешь про «Мичуринец» и про ущерб от его обстрела?

– Я видел этот корабль в тот самый момент, когда он стрелял. И видел также, как ответила ему станция.

– И что? Ответ был эффективным?