Один Вкус

Но, как заметили историки, современность была не всегда и, безусловно, не только возвышенной. У современности были свои недостатки, возможно, много недостатков, но все их резюмирует понятие «флатландия». В основном из-за безудержного научного материализма в сочетании с материальным индустриализмом все формы холархии — даже хорошие, полезные и духовные формы, подобные Великому Гнезду Бытия, — были сведены к плоскому и бледному представлению о мире, в котором нет ничего, кроме систем взаимосвязанных объектов, взаимосвязанных «оно» без малейшего упоминания о «Я» и «Мы». Не осталось ни души, ни ума, ни духа, и на их месте раскинулась бесконечная плоская страна материальных тел, которые лишь одни считались реальными (бодизм). Разочарование мира, одномерный человек, вселенная без качеств, десакрализация мира — вот некоторые знаменитые фразы, которые критики использовали для того, чтобы охарактеризовать это безотрадное состояние дел.

Либерализм, как дитя современности, тоже был полностью захвачен этим коллапсом и потому, вместо того чтобы прийти к правильному пониманию своих собственных внутренних оснований (а именно того, что в развитии от эгоцентрического к этноцентрическому и мироцентрическому он представляет мироцентрическое осознание) стал политическим защитником флатландии. Взамен внутреннего роста и развития (Левая сторона) либерализм стал защищать почти исключительно внешнее экономическое развитие (Правая сторона) как средство обеспечения свободы. Так как, согласно идеям флатландии, ничего внутреннего не существует — и поскольку моральные нормы представляют собой внутренние реалии, — то, не устояв перед современной флатландией, либерализм отрекся от своего основного морального открытия (мироцентрической свободы — позиции, с которой возможно справедливое отношение ко всем, но позиции, к которой всех следует призывать расти).

Прискорбно, возможно неизбежно, либерализм отрекся от своей моральной позиции и удовлетворился требованием одной лишь внешней, материальной, экономической свободы, не понимая, что без внутренней свободы (существующей, как понимал Кант, только в постконвенциональном осознании), внешняя свобода по большей части бессмысленна. Развитие Левой стороны было прекращено, осталось развитие Правой стороны. А что касается внутренних реалий, то, поскольку таковых не существует, ни одни из них не могут быть лучше других, а потому нет ничего плохого во вседозволенности, в крайнем разнообразии, в крайней поликультурности — всех следствиях естественной добродетели, которую требование развития только портит.

И так получилось, что либерализм, представляющий собой более высокий уровень коллективного развития, оказался в плену первой великой патологии современности — флатландии. Таким образом, либерализм флатландии был болезненным вариантом более высокого уровня коллективной эволюции.

Это полностью отдавало внутренние сферы — религии, ценностей, смысла, требований внутреннего роста в направлении добродетели — на откуп консерваторам, чьи ценности, связанные с мифической-аграрной эпохой, не поддавались коллапсу модернизма. Единственная проблема состояла в том, что это были главным образом мифические-аграрные ценности: религия была (и остается) мифологической, рост в направлении добродетели доходит только до конвенциональных/социоцентрических стадий (и активно борется с мироцентрическими, постконвенциональными модусами), ценности являются последовательно аграрными (аристократическими, патриархальными, милитаристскими, нередко этноцентрическими, зачастую библейско-фундаменталистскими). Эти ценности по большей части были вполне здоровыми и разумными в мифическую-аграрную эпоху: они были лучшим, к чему человек мог стремиться в условиях того времени.

Таковы наши политические альтернативы в сегодняшнем мире: здоровый, более низкий уровень (консерватизм) или больной, более высокий уровень (либерализм).

Поэтому единственным разумным курсом, на мой взгляд, является обновленное постлиберальное осознание. Оно должно соединять в себе самое лучшее из консервативных представлений, в том числе необходимость роста в направлении добродетели, важность холархических взаимоотношений и, следовательно, смысла (самости, семьи, общества, нации, мира, Духа), акцент на равных возможностях вместо бессмысленного равенства. Но все эти консервативные ценности необходимо поднять до уровня современного, постконвенционального, мироцентрического осознания.