Один Вкус

Завтра мой день рождения. Но это день рождения «Кена Уилбера», а не моего Изначального лица, великого Нерожденного, бескрайнего пространства Пустоты, к которому не имеют отношение дата, длительность или время. Этот безбрежный океан Непринужденности, эта безграничная протяженность Свободы, это прозрачное море Спокойствия — то, чем я являюсь в глубочайшей части себя, бесконечное пересечение, где нет меня, а есть только Дух.

У великого Нерожденного нет дня рождения, ибо это то, что никогда не возникает, а представляет собой Таковость всего, что есть, сияющую до бесконечности. Невозможно праздновать безвременный момент, предшествующий истории и ее обманам, времени и его безобразным страхам, длительности и ее ярму. Нет никаких подарков для великого Несотворенного, Источника всего сущего, безграничного Моря Безмятежности, наполняющего весь Космос. Нет никакой песни для Всегда Уже, бесконечной Свободы, великолепно простирающейся за пределы как рождения, так и смерти.

Ибо каждое чувствующее существо может законно говорить: моя сущность безвременна, она — Всё; морщины на моем лице — это трещины космического яйца, в моем сердце кружатся сверхновые звезды, в моих венах пульсируют галактики, звезды зажигают нейроны моей ночи... И кто будет петь «Хэппи Бёсдэй» всему этому? Кто будет поздравлять бескрайнее пространство, которое без объявления поет свои песни в тишине ночи?

ФЕВРАЛЬ

Все Будды и все чувствующие существа не что иное, как Один Дух, помимо которого не существует ничего. Этот Дух, который не имеет начала, — нерожденный и неразрушимый. Он не зеленый или желтый и не имеет ни формы, ни внешности. Он не принадлежит к категории вещей, которые существуют или не существуют, и о нем нельзя думать как о новом или старом. Он ни длинный, ни короткий, ни большой, ни маленький, ибо он превосходит все пределы, меры, имена, признаки и сравнения. Только пробуждайтесь к Одному Духу.

Мастер дзен Хуанг По

Суббота, 1 февраля

Работал все утро, пошел за покупками, купил бакалейные товары. Под моей крышей живут два голубя, свившие гнездо в большой отдушине, которая выходит из моей сушилки для одежды. Я снял с отдушины решетку, чтобы они могли попадать в нее зимой; им нравится теплый воздух, выходящий из сушилки. Так что сегодня я заметил, что теперь их уже три — у них только что вывелся птенец. Людям следует соединяться в пары на всю жизнь, подобно голубям, пингвинам и католикам. Разумеется, за исключением того, что у голубей никогда не бывает, чтобы браки чудесным образом признавались недействительными.

Воскресенье, 2 февраля

Получил экземпляр книги Эндрю Харви «Основные мистики-гомосексуалисты» [Andrew Harvey. The Essential Gay Mystics], для которой я был рад написать краткую аннотацию. [«Эндрю Харви собрал воедино некоторые из самых страстных и трогательных работ во всей мистической литературе, и, как это бывает, все авторы были геями. Но слова говорят сами за себя, то есть через слова в этом томе непосредственно говорит Божественное — через слова, которые изливались через сердца геев, умы геев и любовь геев, но которые глубоко, выразительно, красиво обращаются к одному и тому же Божественному во всех нас. Мистик — это не тот, кто воспринимает Бога как объект, а тот, кто погружен в Бога как в атмосферу, и собранные работы служат блестящим свидетельством этого всеобъемлющего состояния. Харви подарил нам рог изобилия мистической мудрости, нежной, как слезы, и мягкой, как туман, но также страстно пылающей неослабным огнем самого Божественного.]

В разделе «Об авторе» с характерным обаянием говорится: «Эндрю учился в Оксфорде и в возрасте 21 года получил наивысшую научную награду Англии, став самым молодым членом совета колледжа Всех Душ за всю его историю. Плодовитый писатель, Харви является автором десяти книг, включая «Путешествие в Ладакх». Он работал вместе с Согьялом Ринпоче над ставшей бестселлером «Тибетской книгой живущих и умирающих» [«Tibetian Book of Living and Dying»]. О Харви, ныне живущем в Париже, в 1993 г. был снят документальный фильм Би-би-си «Становление мистика». Перед началом работы над этой книгой Харви со своим будущим интимным партнером Эриком ненадолго заезжал ко мне вместе с Алеком Цукатосом. Я приготовил им пиццу, и мы ели ее на балконе, с которого открывается вид на равнины Денвера.

Будучи романтиком, Эндрю вынужден колебаться между идеализацией утраченного возлюбленного и ненавистью к нему, так что он прошел через свою фазу любви и ненависти, но теперь, судя по всему, вполне благополучно соединился с Эриком, от которого, как он говорит, он узнал больше об истинной любви, чем от кого бы то ни было еще. Надеюсь, что это ему подходит; он, кажется, по-настоящему счастливым.

Вторник, 4 февраля